Холод всегда мне был по душе
ЭгоистеЭгоисте. Блич. Зараки/Унохана. Волна волос. Песочные часы.
Когда тебе больше двух тысяч лет, а сила твоя велика настолько, что тебе не приходится доставать меч из ножен не то что годами - дсятилетиями! - так или иначе приходится искать того, кто по силе был бы тебе по крайней мере равен.
Сила накладывает ответственность. Унохана Рецу устала смотреть, как глупо умирают молодые мальчики, ходившие у неё в лейтенантах - умирают за неё, влюблённые и вдохновлённые идеей спасения "слабой женщины". Именно поэтому сейчас её лейтенантом стала девушка - и, что более значимо, скорее боец, нежели лекарь.
По той же, впрочем, причине, на её футоне, громогласно храпя, спит Кенпачи - "сильнейший в поколении". Он резкий, дерзкий, бесстрашный, неумолимо сильный. И что особо важно - совершенно не умеет влюбляться.
Разве что... любить?
Откинув назад волну расплетённых волос, Рецу пытается выбросить не к месту возникшие мысли. Деловито поправляя пару лезших в лицо прядок, убирая упавшую ресницу, она смоторит в зеркало. Правда, взгляд всё чаще соскальзывает с отражения собственного лица на отражение спящего за спиной мужчины.
Вздохнув, Унохана встаёт, поправляя белую юкату, и идёт к футону.
Её время - как песочные часы. Рано или поздно приходится переворачивать, чтобы дальше можно было отмерять секунды. Поворот - очередная перемена, которого от неё требует время. Вряд ли бы сейчас кто увидел в степенной даме, возглавляющей четвёртый отряд, бесшабашную девчонку, которой она была две тысячи лет назад. Перемены скапливаются - песчинка за песчинкой - а потом - раз! - и нет уже той девочки. И пожалуй, сейчас время требует ещё одной перемены. Недаром же Зараки ниспослан ей судьбой.
Засыпая, Унохана думает, что из предстоящей войны никто не выйдет с необагрённым мечом. К счастью или нет, но даже она.
Часы давно надо перевернуть.
ШнайзелюШнайзелю.Блич. Улькиорра/Орихиме.
Когда закончится война, и Иноуэ вернётся в Каракуру, она никогда больше не наденет белых вещей. И пожалуй, до самого конца будет стараться опасливо обходить большие белые здания. И уж точно - никогда не поедет в пустыню.
Раз в год, на Танабату, она будет повязывать на дерево свёрнутую бумажку с одним и тем же желанием. И в новогоднюю полночь тоже будет загадывать одно и то же желание. Так уж получилось.
Но её желанию никогда не суждено сбыться.
Потому что очень долгие годы Орихиме будет ночами просыпаться и говорить в пустоту, уверяя себя: "Я не боюсь!", и те, кто будут рядом, не смогут её успокоить. Потому что сейчас, глядя на развевающийся по ветру пепел, Орихиме на вопрос: "Боишься ли ты меня?" отвечает:
- Я не боюсь! - и протягивает руку.
Уже в пустоту.
ФанФан. Тсубаса. Фай/Сакура. "Очаровательный вечер!"
- А вот это сюда, - маг уверенно ведёт тонкую девичью руку, держащую кондитерский шприц. - Вот так. Молодец, Сакура-чан!
Принцесса смущается, звливается краской, но всё же радуется. Зал кафе украшен совершенно особенно именно ради этого дня. Пускай Сакура и не помнит, пускай в стране Ото и не принято отмечать этот странный праздник, о котором вскользь упомянула Юко, но праздник - это как раз то, чего им четверым сейчас не хватает. И Шаорану, который из кожи вон лезет, чтобы достать её пёрышки, и Фаю, который улыбается, не смотря ни на на что, пряча в душе тьму и боль, и Курогане, оторванному от любимого дома... И даже ей, Сакуре, которая, в принципе, и не занимается ничем.
- Фай-сан, - робко улыбаясь, спрашивает принцесса. - Как вы думааете, каким будет...
- Очаровательным, - перебивает Фай. И смотрит на принцессу самой искренней улыбкой. Самой настоящей. - Этот вечер будет очаровательным.
СнегуСнегу. Алхимик. Армейско-семейное + Армстронг.
- Ты посмотри, она нарисовала меня! Меня, видишь, да? Она так любит папочку! - восклицает Хьюз, тыча искаляканным листком бумаги Мустангу прямо в лицо.
- Да, да, да, Маэс, я уже понял, что Алисия - просто чудо, - отвечает Мустанг совершенно спокойно, но Лиза всё равно замечает, как подёргивается его бровь.
Грейс накрывает на стол, Хьюз носится по дому со сввоим пресловутым портретом авторства Алисии, Алисия, шепелявя, требует первых подарков.
"Чёрта лысого я согласился прийти на этот рождественский ужин!" -
думает Рой.
Когда всё более или менее успокаивается, и всё садятся за стол, а Маэс уже готовится произнести речь - в которой, как обычно, будут преобладать слова "Алисия", "доченька", "папочка", "любит" и прочее - в дверь раздаётся стук, заставляющий, кажется, шататься весь дом.
Маэс опасливо идёт открывать (вряд ли Грейс замечает, но уж Мустанг и Лиза-то точно видят, что нож у Хьюза наготове) - но на пороге открытой двери стоит разрумянившийся майор Армстронг с закинутой на могучее плечо огромной елью.
Глядя на ажиотаж вокруг несчастного дерева и рождественскую суету, Мустанг кидает косой взгляд на Хоукай и думает: "Даже если женюсь - никогда не буду праздновать Рождество!"
Десять лет спустя
- Индейка готова, осталось расставить всё на столе,- лучезарно улыбаясь, говорит Лиза, стараясь не тараторить рапортующим тоном. Она на секунду о чём-то задумывается, и уже через мгновение, упирая руки в бока, хмуря светлые брови, выговаривает: - И учти, генерал Мустанг, если Армстронг и сегодня принесёт в дом вторую ёлку...
Тирада Хоукай прерывается громоподобным стуком в дверь.
Традиционный рождественский ужин в доме четы Мустанг-Хоукай только начинался.
ВедьмеВедьме. Дааааавно обещанное. Тсубаса. Курогане/Томойо. Теплые воспоминания, горячий чай, мягкая улыбка.
Цукиёми не показывает своей печали - негоже верховной жрице выставлять напоказ свои чувства. Мягкая улыбка трогает лицо Томойо всякий раз, когда приходится выходить на люди. Соума, конечно же, всё видит, но перечить решению принцессы - дурной тон.
Вечерами Соума видит, как принцесса Томойо велит поставить у себя в покоях чайный столик. Приборы - на две персоны. Соума, конечно же знает, что в других мирах время идёт иначе, но даже она понимает, что Курогане не вернётся так скоро.
Томойо, конечно же, видит, как переживает за неё Соума. Но всё равно каждый вечер просит подать чай на двоих - так уж повелось. Сколько чашек чая выпили они вместе с Курогане за этим столиком? А сколько раз она убеждала его, что он идёт неправильным путём - здесь же, на этом месте? И здесь же, впрочем, приняла решение отправить его к Ведьме Измерений...
Вздыхая, Томойо подносит к губам чашку. Чай обжигает губы, но принцесса даже не морщится. Замечая встревоженный взгляд телохранительницы, принцесса улыбается. Да, конечно же она знает, что Курогане не может вернуться так скоро. Но ведь надеяться никогда не бывает лишним?
ТифеТифе. Доктор Хаус. Хаус/Кадди.
- Ну ты же понимаешь, что можно не идти на такие кардинальные меры? - говорит она ему, входя в лифт.
С невиданной, но уже довольно привычной прытью, он следуент в кабину вместе с ней.
- А ты прекрасно понимаешь, что стандартные анализы не могут дать нам полной картины, - спокойно отвечает он и адресует ей свой каронный взгляд.
Лиза Кадди устало смотрит на Хауса. Щенячьи взгляд на неё уже не действует, и если честно, то она совершенно не хочет спорить, потому что чертовски устала, потому что сегодня Рождество, а у неё - не без помощи одного небритого сорокалетнего мужчины, стоящего сейчас рядом с ней - совсем нет праздничного настроения.
- Нет, - не терпящим возражений голосом говорит она.
Мерно гудящий звук лифта помогает расслабиться. Молчание Хауса, впрочем, тоже. Впрочем, молчание - это странно и вовсе не похоже на него. К чему бы это? Вообще-то всё странное, связанное с Хаусом не сулит ничего хоро...
Поток мыслей обрывается резкой остановкой лифта. Лиза удивляется - уже первый этаж?
Когда до Кадди доходит, что лифт застрял, а лампа потухла, ей становится почти смешно. Отключение электричества в Рождество - то самое, чего ей не хватало для полного счастья.
В темноте Хаус премило улыбается. Значит, Уилсон всё-таки не подкачал - спасибо другу, умеющему вовремя выключить правильный рубильник. Значит, у него есть несколько часов, чтобы встретить это чёртово Рождество с Кадди.
Затея могла провалиться? Риск был неоправдан? Да ну? Хаус представил себе лицо Кадди, когда она узнает правду. Это стоило провернуть лишь ради того, чтобы насладиться подобным зрелищем!
- Кадди, я вот тут подумал...
Праздник начинался.
ЮнеЮне. Код Гиасс. Лелуш/С.С.
- Ты хоть знаешь, во что это могло вылиться? Ты хоть знаешь, что тебя по всему миру ищут? Ты хоть знаешь...
С.С. уныло жевала пиццу. Ей чертовски надоело выслушивать от этого мальчишки паникёрские возгласы об опасности вылазок за пиццей. Разве она была виновата в том, что в штабе Ордена Чёрных Рыцарей так никто и не научился готовить пиццу? Советуясь по этому поводу, С.С. посмотрела на очередной кусок. Пицца поддерживала - виноват был исключительно Лелуш.
- Сколько раз тебе говорить, что... - начал было Лелуш, но Ведьма прервала его:
- Лелуш. Будь добр, не разоряйся. У тебя вон за плечом Император стоит, он такие вещи не любит, так что можешь не выкаблучиваться.
Чёрный Принц остолбенело повернулся. Конечно же, за его спиной никого не было.
- За испуг саечка, - щёлкнув сообщника по носу сказала С.С. и ушла в обнимку с очередной коробкой пиццы.
МашируМаширу. Ориджинал.
Я иду к тебе.
По ступеням из пепла, по равнинам из льда, по горам костей.
Я иду к тебе.
Через боль и плоть, по колено в крови, по пояс - в любви.
Я иду к тебе.
Ступая по звёздам, по грани Вселенной.
Я иду к тебе.
Через сотни тысяч лиг, через сотни лет.
Я иду к тебе.
Стирая стальные сапоги, проедая железные караваи.
Я иду к тебе.
Для одного мига, когда я скажу: "Счастье внутри, а не вокруг"
Я иду к тебе.
Когда тебе больше двух тысяч лет, а сила твоя велика настолько, что тебе не приходится доставать меч из ножен не то что годами - дсятилетиями! - так или иначе приходится искать того, кто по силе был бы тебе по крайней мере равен.
Сила накладывает ответственность. Унохана Рецу устала смотреть, как глупо умирают молодые мальчики, ходившие у неё в лейтенантах - умирают за неё, влюблённые и вдохновлённые идеей спасения "слабой женщины". Именно поэтому сейчас её лейтенантом стала девушка - и, что более значимо, скорее боец, нежели лекарь.
По той же, впрочем, причине, на её футоне, громогласно храпя, спит Кенпачи - "сильнейший в поколении". Он резкий, дерзкий, бесстрашный, неумолимо сильный. И что особо важно - совершенно не умеет влюбляться.
Разве что... любить?
Откинув назад волну расплетённых волос, Рецу пытается выбросить не к месту возникшие мысли. Деловито поправляя пару лезших в лицо прядок, убирая упавшую ресницу, она смоторит в зеркало. Правда, взгляд всё чаще соскальзывает с отражения собственного лица на отражение спящего за спиной мужчины.
Вздохнув, Унохана встаёт, поправляя белую юкату, и идёт к футону.
Её время - как песочные часы. Рано или поздно приходится переворачивать, чтобы дальше можно было отмерять секунды. Поворот - очередная перемена, которого от неё требует время. Вряд ли бы сейчас кто увидел в степенной даме, возглавляющей четвёртый отряд, бесшабашную девчонку, которой она была две тысячи лет назад. Перемены скапливаются - песчинка за песчинкой - а потом - раз! - и нет уже той девочки. И пожалуй, сейчас время требует ещё одной перемены. Недаром же Зараки ниспослан ей судьбой.
Засыпая, Унохана думает, что из предстоящей войны никто не выйдет с необагрённым мечом. К счастью или нет, но даже она.
Часы давно надо перевернуть.
ШнайзелюШнайзелю.Блич. Улькиорра/Орихиме.
Когда закончится война, и Иноуэ вернётся в Каракуру, она никогда больше не наденет белых вещей. И пожалуй, до самого конца будет стараться опасливо обходить большие белые здания. И уж точно - никогда не поедет в пустыню.
Раз в год, на Танабату, она будет повязывать на дерево свёрнутую бумажку с одним и тем же желанием. И в новогоднюю полночь тоже будет загадывать одно и то же желание. Так уж получилось.
Но её желанию никогда не суждено сбыться.
Потому что очень долгие годы Орихиме будет ночами просыпаться и говорить в пустоту, уверяя себя: "Я не боюсь!", и те, кто будут рядом, не смогут её успокоить. Потому что сейчас, глядя на развевающийся по ветру пепел, Орихиме на вопрос: "Боишься ли ты меня?" отвечает:
- Я не боюсь! - и протягивает руку.
Уже в пустоту.
ФанФан. Тсубаса. Фай/Сакура. "Очаровательный вечер!"
- А вот это сюда, - маг уверенно ведёт тонкую девичью руку, держащую кондитерский шприц. - Вот так. Молодец, Сакура-чан!
Принцесса смущается, звливается краской, но всё же радуется. Зал кафе украшен совершенно особенно именно ради этого дня. Пускай Сакура и не помнит, пускай в стране Ото и не принято отмечать этот странный праздник, о котором вскользь упомянула Юко, но праздник - это как раз то, чего им четверым сейчас не хватает. И Шаорану, который из кожи вон лезет, чтобы достать её пёрышки, и Фаю, который улыбается, не смотря ни на на что, пряча в душе тьму и боль, и Курогане, оторванному от любимого дома... И даже ей, Сакуре, которая, в принципе, и не занимается ничем.
- Фай-сан, - робко улыбаясь, спрашивает принцесса. - Как вы думааете, каким будет...
- Очаровательным, - перебивает Фай. И смотрит на принцессу самой искренней улыбкой. Самой настоящей. - Этот вечер будет очаровательным.
СнегуСнегу. Алхимик. Армейско-семейное + Армстронг.
- Ты посмотри, она нарисовала меня! Меня, видишь, да? Она так любит папочку! - восклицает Хьюз, тыча искаляканным листком бумаги Мустангу прямо в лицо.
- Да, да, да, Маэс, я уже понял, что Алисия - просто чудо, - отвечает Мустанг совершенно спокойно, но Лиза всё равно замечает, как подёргивается его бровь.
Грейс накрывает на стол, Хьюз носится по дому со сввоим пресловутым портретом авторства Алисии, Алисия, шепелявя, требует первых подарков.
"Чёрта лысого я согласился прийти на этот рождественский ужин!" -
думает Рой.
Когда всё более или менее успокаивается, и всё садятся за стол, а Маэс уже готовится произнести речь - в которой, как обычно, будут преобладать слова "Алисия", "доченька", "папочка", "любит" и прочее - в дверь раздаётся стук, заставляющий, кажется, шататься весь дом.
Маэс опасливо идёт открывать (вряд ли Грейс замечает, но уж Мустанг и Лиза-то точно видят, что нож у Хьюза наготове) - но на пороге открытой двери стоит разрумянившийся майор Армстронг с закинутой на могучее плечо огромной елью.
Глядя на ажиотаж вокруг несчастного дерева и рождественскую суету, Мустанг кидает косой взгляд на Хоукай и думает: "Даже если женюсь - никогда не буду праздновать Рождество!"
Десять лет спустя
- Индейка готова, осталось расставить всё на столе,- лучезарно улыбаясь, говорит Лиза, стараясь не тараторить рапортующим тоном. Она на секунду о чём-то задумывается, и уже через мгновение, упирая руки в бока, хмуря светлые брови, выговаривает: - И учти, генерал Мустанг, если Армстронг и сегодня принесёт в дом вторую ёлку...
Тирада Хоукай прерывается громоподобным стуком в дверь.
Традиционный рождественский ужин в доме четы Мустанг-Хоукай только начинался.
ВедьмеВедьме. Дааааавно обещанное. Тсубаса. Курогане/Томойо. Теплые воспоминания, горячий чай, мягкая улыбка.
Цукиёми не показывает своей печали - негоже верховной жрице выставлять напоказ свои чувства. Мягкая улыбка трогает лицо Томойо всякий раз, когда приходится выходить на люди. Соума, конечно же, всё видит, но перечить решению принцессы - дурной тон.
Вечерами Соума видит, как принцесса Томойо велит поставить у себя в покоях чайный столик. Приборы - на две персоны. Соума, конечно же знает, что в других мирах время идёт иначе, но даже она понимает, что Курогане не вернётся так скоро.
Томойо, конечно же, видит, как переживает за неё Соума. Но всё равно каждый вечер просит подать чай на двоих - так уж повелось. Сколько чашек чая выпили они вместе с Курогане за этим столиком? А сколько раз она убеждала его, что он идёт неправильным путём - здесь же, на этом месте? И здесь же, впрочем, приняла решение отправить его к Ведьме Измерений...
Вздыхая, Томойо подносит к губам чашку. Чай обжигает губы, но принцесса даже не морщится. Замечая встревоженный взгляд телохранительницы, принцесса улыбается. Да, конечно же она знает, что Курогане не может вернуться так скоро. Но ведь надеяться никогда не бывает лишним?
ТифеТифе. Доктор Хаус. Хаус/Кадди.
- Ну ты же понимаешь, что можно не идти на такие кардинальные меры? - говорит она ему, входя в лифт.
С невиданной, но уже довольно привычной прытью, он следуент в кабину вместе с ней.
- А ты прекрасно понимаешь, что стандартные анализы не могут дать нам полной картины, - спокойно отвечает он и адресует ей свой каронный взгляд.
Лиза Кадди устало смотрит на Хауса. Щенячьи взгляд на неё уже не действует, и если честно, то она совершенно не хочет спорить, потому что чертовски устала, потому что сегодня Рождество, а у неё - не без помощи одного небритого сорокалетнего мужчины, стоящего сейчас рядом с ней - совсем нет праздничного настроения.
- Нет, - не терпящим возражений голосом говорит она.
Мерно гудящий звук лифта помогает расслабиться. Молчание Хауса, впрочем, тоже. Впрочем, молчание - это странно и вовсе не похоже на него. К чему бы это? Вообще-то всё странное, связанное с Хаусом не сулит ничего хоро...
Поток мыслей обрывается резкой остановкой лифта. Лиза удивляется - уже первый этаж?
Когда до Кадди доходит, что лифт застрял, а лампа потухла, ей становится почти смешно. Отключение электричества в Рождество - то самое, чего ей не хватало для полного счастья.
В темноте Хаус премило улыбается. Значит, Уилсон всё-таки не подкачал - спасибо другу, умеющему вовремя выключить правильный рубильник. Значит, у него есть несколько часов, чтобы встретить это чёртово Рождество с Кадди.
Затея могла провалиться? Риск был неоправдан? Да ну? Хаус представил себе лицо Кадди, когда она узнает правду. Это стоило провернуть лишь ради того, чтобы насладиться подобным зрелищем!
- Кадди, я вот тут подумал...
Праздник начинался.
ЮнеЮне. Код Гиасс. Лелуш/С.С.
- Ты хоть знаешь, во что это могло вылиться? Ты хоть знаешь, что тебя по всему миру ищут? Ты хоть знаешь...
С.С. уныло жевала пиццу. Ей чертовски надоело выслушивать от этого мальчишки паникёрские возгласы об опасности вылазок за пиццей. Разве она была виновата в том, что в штабе Ордена Чёрных Рыцарей так никто и не научился готовить пиццу? Советуясь по этому поводу, С.С. посмотрела на очередной кусок. Пицца поддерживала - виноват был исключительно Лелуш.
- Сколько раз тебе говорить, что... - начал было Лелуш, но Ведьма прервала его:
- Лелуш. Будь добр, не разоряйся. У тебя вон за плечом Император стоит, он такие вещи не любит, так что можешь не выкаблучиваться.
Чёрный Принц остолбенело повернулся. Конечно же, за его спиной никого не было.
- За испуг саечка, - щёлкнув сообщника по носу сказала С.С. и ушла в обнимку с очередной коробкой пиццы.
МашируМаширу. Ориджинал.
Я иду к тебе.
По ступеням из пепла, по равнинам из льда, по горам костей.
Я иду к тебе.
Через боль и плоть, по колено в крови, по пояс - в любви.
Я иду к тебе.
Ступая по звёздам, по грани Вселенной.
Я иду к тебе.
Через сотни тысяч лиг, через сотни лет.
Я иду к тебе.
Стирая стальные сапоги, проедая железные караваи.
Я иду к тебе.
Для одного мига, когда я скажу: "Счастье внутри, а не вокруг"
Я иду к тебе.
С Новым годом вас всех)
@темы: поздравлялки, мои ПЧ, словоблудие
-
-
31.12.2009 в 12:18С наступающим!
-
-
31.12.2009 в 12:28-
-
31.12.2009 в 12:31-
-
31.12.2009 в 13:15-
-
31.12.2009 в 13:46Огненный Снег, да, я тоже так думаю))))
-
-
31.12.2009 в 13:54-
-
31.12.2009 в 13:58И... спасибо тебе тоже)
-
-
15.01.2010 в 22:17.:Verba:. спасибо за такой милый флафф, это просто уняня! отличный подарок на НГ
-
-
15.01.2010 в 22:21