Холод всегда мне был по душе
Название: Единственная причина
Тема: ангст/драма
Пейринг/Персонажи: Зараки/Унохана
Размер: мини (2386 слов)
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Все права принадлежат Кубо
Саммари: Кенпачи любит сражаться.
После они говорили о повреждении какого-то из звеньев духовной цепи из-за самого первого ранения в грудь – Зараки не вдавался в подробности. Его вообще мало что интересовало сказанного на том офицерском собрании, но с поразительной точностью запоминал, что говорили другие.
- Если бы пустификация была направленной и подконтрольной, подобных последствий можно было бы избежать, - пренебрежительно хмыкал Маюри. – Ей давно следовало обратиться в научно-исследовательский институт. Если её нейронные связи не были способны породить столь простое и очевидное решение – туда ей и дорога.
- Куроцучи, заткнись. – Хирако вымерял шагами зал собраний. Если кто и понимал, что только что произошло, этим кем-то, несомненно, был Шинджи. – Нам придётся туго без неё.
- Кто возьмёт на себя управление отрядом? – подал голос Хицугая.
На тёмную фигуру Зараки, застывшую в неподвижности, старались обращать как можно меньше внимания. Даже острый на язык Маюри отводил загоревшиеся было исследовательским энтузиазмом глаза. Подойти осмелилась только Ячиру. Девчонка гладила его малюсенькой ладошкой по плечу и безостановочно отчитывала за то, что он не взял её с собой. Ячиру. Раньше он звал её Ячиру-мелкой, а теперь она осталась единственной.
- Мы должны подготовиться к следующей атаке, - настаивала Сой Фонг.
- Неплохая идея. Сама займёшься ранеными? – парировал Оторибаши.
- Прошу капитанов сохранять спокойствие! – пыталась утихомирить всех Нанао.
- Мне жаль, что я не видел этого своими глазами, - тихо произнёс Маюри, и оставалось только догадываться, почему Зараки смог услышать его слова. – Пустификация без помощи такого подспорья, как Хогиоку или иных технических средств… Это было бы интересно.
- Да, - невыразительным голосом ответила Нему. – Но если бы битва происходила вне «Небытия», последствия могли быть необратимыми. Благонадёжнее было изучить феномен повреждённой духовной цепи раньше.
Ад и пепел. Как же от их болтовни было пусто. Хотя бы потому что о чём бы они ни говорили, что бы они ни обсуждали, как бы ни объясняли то, что случилось, было уже слишком поздно.
- Ты что, помирать собралась? – спросил он, когда, вырвав меч из её груди, почувствовал обмякшее в его руке поразительно лёгкое тело. Унохана была маленькой женщиной – даже в их первую встречу, когда он был ребёнком, у него не было нужды задирать голову, чтобы видеть её лицо. – Эй. Эй, не умирай. Я ещё не насытился! Не умирай, мать твою!
Умолять было непривычно. Тем более непривычно – о таком. Зараки видел смерть раньше и привык встречать её белозубым оскалом. Сейчас не получалось даже скалиться.
Она не могла поступить так с ним! Не могла!
Ему нравилось сражаться, сколько он себя помнил. Ни сытная еда, ни хорошая выпивка, ни тепло женского тела не приносило ему такого удовольствия, как то ощущение опасности, которое заставляло его тело двигаться быстрее и ловче, наполняло его мышцы силой, заставляло бить, кусать, рубить, резать, колоть. Победа никогда не приносила ему удовольствия, потому что с победой приходила утомительная пустота, неприятное чувство незавершённости. Он всегда побеждал быстрее, чем то ошеломительное чувство упоения своей силой успевало достигнуть пика. Всегда – до тех пор, пока не встретил её.
А теперь, когда он приблизился к этому как никогда раньше, когда она приблизила его к этому, она просто… умирала.
Это было нечестно.
- Хаха. Как ребёнок, - прошелестела она губами, в уголках которых пузырилась кровь. - Почему ты грустишь? Ты высвободил свою настоящую силу и победил меня. Я понимаю, скорее всего, твои следующие бои станут просто забавами...
Её глаза говорили: «Такова участь сильнейшего. Доля Кенпачи».
- Но теперь у тебя есть враги, чтобы сражаться. Друзья, чтобы спорить. И что более важно… - она устремила взгляд ему за спину, туда, где возвышался воткнутый в землю клинок.
Тогда Зараки услышал голос меча. Впервые. И тоже благодаря ей.
- Всё моё наследие я оставляю тебе. У меня нет ничего больше.
«Я пуста», - говорил её взгляд, и на тот момент Зараки ещё не знал, насколько она права.
- Я умираю, Зараки Кенпачи. Порадуйся за меня. Потому что я завершила начатое много лет назад.
Капитаны казались растерянными и удивлёнными. Вероятно, потому что Унохана Рецу, которую ещё кое-кто помнил как Кенпачи Ячиру, после смерти старика Ямамото оставалась последней из первых тринадцати.
Ни удивления, ни растерянности не было только на одном лице, и Кенпачи – теперь полноправный владетель титула – сразу понял, почему:
- Знал, сукин ты сын.
Шунсуй кивнул, ведь слова Зараки не были вопросом и даже не являлись обвинением. Исправить всё равно ничего было нельзя, а что до справедливости, то срать Зараки хотел на эту справедливость. В Руконгае учишься жить по законам, в которых нет места подобной ерунде. Есть сила и желание жить. Желание сражаться.
Вот что было привычно и понятно, но как быть, если кто-то, кто был неотъемлемой частью твоей жизни, тот, кто сделал тебя таким, какой ты есть, взял и разрушил привычное и понятное, поставив две эти неразделимые для Кенпачи ценности – жизнь и битву – на разные чаши весов?
Как же всё просто было тогда, многие годы назад! Руконгайский мальчишка напал на капитана одного из отрядов Готей. Она чуть не снесла ему полбашки, он прошил её насквозь катаной. Она устояла на ногах – и он посчитал это своим поражением. Так поражение принесло безымянному мальчику из района Зараки больше радости, чем сотни и тысячи побед до этого. Он лелеял шрам, поселившийся на его щеке, считая его подарком, и думал, что она также хранит его метку – красный цветок, прикрытый от постороннего глаза одеждой и вычурной причёской.
Вместо цветка Унохана хранила на груди ядовитую змею, отравлявшую её изнутри.
- Она знала, на что шла, капитан Зараки - сказал Шунсуй, когда остальные капитаны покинули зал. – Она сама предложила это. Говорила, что эта битва должна быть закончена. Кто я, чтоб препятствовать самой Кенпачи?
- И в самом деле. Никто, - ответил он, вставая с места, к которому разве что не прирос. В теле чувствовалась неприятная скованность. – Идём, Ячиру. Нечего тут рассиживаться. Пора заниматься делом.
- Я не дам тебе умереть, слышишь?! Запускай свою адскую шарманку, лечи себя уже!
- Хах, - выплюнула она смешок вместе с кровью. – Ты не знаешь, о чём просишь.
- Да посрать, чего я там не знаю! Если этого не сделаешь ты, я найду кого-то, кто сможет!
Он закинул её себе на плечо, понимая, что, наверное, сделал только хуже, но время было ему дороже. Казалось, она становилась легче с каждым шагом, и это чертовски его пугало. Что-то внутри – Унохана назвала его партнёром, а Зараки не мог, не умел и не находил времени привыкнуть к тому, что его занпакто заговорил с ним – подсказывало, что он и в самом деле не знает, о чём просит.
«Дай ей умереть», - настаивал клинок.
- Да пошёл ты, - резко, но беззлобно отозвался Зараки. Времени на злобу тоже не было.
- Зараки Кенпачи, ты делаешь только хуже, - она хрипела, выплёвывая с кровью что-то гораздо более важное, чем жизнь, но на большее сопротивление её не хватало, и Кенпачи сложно было поверить в то, что он этому рад.
«Небытие» не имело ни конца, ни начала, оно распространялось на целую вечность в любую из сторон. Зараки даже успел удивиться, как далеко они успели отдалиться от центра – массивных дверей, впустивших его сюда, казалось, многие века назад – но ненадолго, потому что с каждой секундой шансы на спасение Уноханы казались ему всё менее реальными.
Кенпачи многие двери открывал пинком – даже если речь шла о капитанских покоях, особняке чёртова аристократа Кучики или о зале заседаний капитанов. Многие называли это отсутствием воспитания, но Зараки смеялся им в лицо и показывал интуитивно понятный жест, далёкий от приличия в каком бы то ни было обществе.
С вратами – не сработало.
Зараки размахнулся, вложив в кулачище всю силу, которую мог, но врата не поддались.
- Эй! – прорычал Зараки. – Открывайте, сучье племя!
За тяжёлыми створками не раздалось ни звука.
Унохана у него на плече заворочалась, приподняв голову.
- Хорошо, что ты спешил сюда. Там, наверху, - она откашлялась, утирая со рта кровь белым рукавом хаори, - уже началось. Тебе пора идти. Врата выпустят лишь одного.
Кенпачи аккуратно стащил уже почти невесомое тело с себя и уложил рядом.
- Вот уж хрен, - ответил он, снова повернувшись к вратам.
Тяжёлые каменные створки, возносившиеся в бесконечность, простиравшуюся наверх, оставались недвижными, что бы он ни делал.
- Знаешь, почему все твои попытки бесполезны? – спросила Унохана, и чтобы ответить ей, Зараки пришлось обернуться.
Ячиру была почти прозрачная уже, и свет – вроде откуда здесь взяться свету и тени? – ложился на её лицо причудливыми пятнами, делая из него жутковатую маску. Первая Кенпачи не выглядела больной или умирающей. Только бесконечно уставшей. Она лежала, безвольно прислонившись к одной из колонн, подпиравших вход в «Небытие».
- Знаешь, помолчала бы лучше! – начал было Зараки, но осёкся, оборвав себя буквально на полуслове.
В вырезе пропитавшегося кровью косоде на месте шрама, много лет прятавшегося под слоями одежды и затейливо уложенными прядями волос, зияла дыра.
- Понял, наконец? – спросила Унохана со слабой улыбкой. – Я говорила тебе, что надо было позволить умереть мне раньше.
В казармах Одиннадцатого отряда, сколько их помнил Зараки, порядка не водилось никогда. Их отряд не славился ни дисциплиной, ни послушанием, зато был известен своей безудержной склонностью к потасовкам. Если какое место и содержалось в отряде в идеальном порядке, этим местом был тренировочный плац.
Наверное, при ней всё было по-другому. Он видел, как Унохана Рецу одним движением руки могла заставить свой отряд делать невозможное в рекордно короткие сроки, чего уж говорить о Кенпачи Ячиру?
На плацу было непривычно пусто. Одиннадцатый сильно потрепало при первом нападении квинси, оставшихся в живых едва хватало на то, чтобы сформировать бригады, патрулировавшие подотчётные отряду территории денно и нощно. Кто не состоял в патруле, занимался наспех организованными восстановительными работами. На тренировки ни у кого не было ни времени, ни сил. У Зараки тоже не было времени, а в какой-то момент казалось, что и сил уже тоже ни на что не хватит. Последнюю мысль Кенпачи отмёл сразу же, заставив себя сосредоточиться. Даже к лучшему, что тренировочная площадка была пуста.
Рукоять занпакто наощупь была теплее обычного. Зазубренное лезвие тускло блестело на солнце. Ребристая цуба упиралась в ладонь.
«Эй, ты! – мысленно позвал Кенпачи. – Просыпайся! У нас впереди много работы».
Клинок ответил незамедлительно. Это всё ещё казалось странным – беззвучно разговаривать с оружием, добиваться сплочённости и близости ещё большей, чем раньше, когда меч и без того казался продолжением руки, привычным и приятно тяжёлым.
Предстояло действительно очень многое. Договориться с занпакто было самым лёгким.
Кенпачи вынырнул в реальный мир из своего внутреннего, когда уже стемнело. Навскидку просидел на одном месте часов шесть, а то и больше. Мышцы распирало нерастраченной за это время энергией, хотя Зараки и чувствовал себя вымотанным больше некуда. О том, что он ощущал, покидая «Небытие», он старался не думать.
- Капитан? – раздалось откуда-то сзади и слева.
Иккаку. Чего и стоило ожидать.
- Чего тебе? – спросил Зараки, поднимаясь рывком, распрямляя затёкшие ноги.
Иккаку молчал, стараясь держаться непринуждённо и делая вид, что оказался здесь совершенно случайно. Вроде и глупо, но должно же быть в мире хоть что-то неизменное.
- Никогда бы не подумал, что работа над занпакто отнимает столько сил, - проговорил Кенпачи, оборачиваясь к Мадараме лицом. – Довольно утомительно, не находишь?
- Наверное.
- Тоже никогда не сталкивался с этим?
- Не-а, - соврал Иккаку, не покраснев.
Зараки усмехнулся.
- Знаешь, однажды я встретил человека, который сказал мне, что в бою насмерть не стоит трындеть о всякой возвышенной херне типа уважения и восхищения. В конце концов, если ты собираешься стать сильнее, то для этого надо что-то делать, а не трепать языком.
Иккаку присвистнул:
- Дело чувак говорил.
Кенпачи кивнул.
- Ещё этот человек говорил мне, что наслаждаться боем просто невозможно, если ты не используешь всё, что только можешь. В конце концов, это ведь сражение. Понимаешь, о чём я?
Мадараме промолчал. И тогда Зараки, перехватив поудобнее рукоять меча, рассмеялся.
- Расчехляй свой банкай, Иккаку. Посмотрим, чья возьмёт.
«Я делаю это, потому что люблю, Ячиру. Я по-настоящему люблю сражаться», - подумал он, отражая первый удар.
- Сделай необходимое, пока не поздно, - сказала она.- Это самое отвратительное, во что я могу превратиться.
То, что раньше показалось игрой света и тени, на самом деле стремительно становилось маской. В её внешности что-то менялось, но Кенпачи сложно было определить что. Он не раз видел, как души становятся Пустыми, но до сих пор не знал, что такое может случиться с шинигами. Боги смерти не могут становиться Пустыми, если только нет какой-нибудь дребедени типа той штуковины, из-за которой был весь сыр-бор с Айзеном, так ведь?
Кенпачи не хотел понимать, как это произошло. На самом деле Кенпачи было плевать, как так получилось. Он хотел, чтобы этого просто не было. Он хотел, чтобы Унохана была жива, чтобы она была способна взять в руки меч, навалять ему так, чтобы запомнилось надолго. Например, чтобы она снова чуть не снесла ему полбашки, оставив шрам на второй щеке – для симметрии. Возможно, потом они раздолбали бы к чертям эту тюрьму, не оставив от неё камня на камне, и вместе наваляли бы этим квинси, а после снова предались бы безудержному сражению, а быть может, даже безудержному траху.
Но женщина, которая подарила ему настоящую любовь к битве, стремительно менялась прямо сейчас, превращаясь в чудовище.
«Ты знаешь, что это придётся сделать, - Зараки снова услышал такой непривычно знакомый голос. – И ты знаешь, куда нужно бить».
- Вспомни, почему ты держишь меч, Зараки Кенпачи. Я делаю это по той же причине. Всё очень просто.
И Зараки Кенпачи ударил.
- Значит, один-единственный удар – и всё? Собираем силы в кулак и бьём со всей дури? – переспросил Зараки. Шунсуй кивнул. – Отдаёт безысходностью.
«Потому что так оно и есть», - мысленно добавил Кенпачи, но промолчал. Вместо этого он спросил коротко и по делу:
- Когда?
Главнокомандующий пустился в подробные объяснения. Зараки отстранённо думал о том, что ему даже в отряд незачем заглядывать – сами лучше знают, как справиться. Так даже правильнее, а то, не ровен час, Ячиру ещё увяжется за ним. Не место ей в том гадюшнике.
Зараки был готов к этой атаке давно.
- Это будет весело, - говорил он своим ребятам, и шеренгу отряда сотрясал громовой хохот. Должен же был хоть кто-то смеяться, отправляясь на верную гибель.
Кенпачи совершенно точно понимал, зачем он туда идёт, и почему именно на него Шунсуй сделал основную ставку. Ну или, по крайней мере, сказал, что сделал. Ячиру, Иккаку, Юмичике и многим другим об этом знать было совершенно необязательно.
- Перебьём ублюдков – и дело с концом, - просто говорил Кенпачи.
«Желательно – каждого по два раза», - проговаривал он про себя.
Зараки Кенпачи не знал, вернётся ли он из этого сражения, и если уж говорить по чести, ему было всё равно – он ведь просто любил сражаться.
Но кое-кто знал доподлинно.
- Возвращайся, Зараки Кенпачи. Тебе ещё многое предстоит сделать, - тихо произнесла Ячиру, глядя на смыкающийся за спинами шинигами портал.
Юмичика поднял голову от документов.
- Вы что-то сказали, лейтенант?
Ячиру улыбнулась непривычной, но смутно знакомой улыбкой:
- Ничего. Просто пожелала кое-кому удачи, Юми-чан.
Название: Эпидемия в Готей-13
Тема: юмор\cтёб
Пейринг/Персонажи: Зараки/Унохана, Кусаджиши Ячиру, Мацумото Рангику и ещё часть высшего командного состава Готей-13
Размер: мини (3313 слов)
Жанр: юмор
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Все права принадлежат Кубо
Саммари: Готей-13 подвергается суровому испытанию
Не сказать, чтобы жизнь в Одиннадцатом отряде была скучной. Как известно, в Одиннадцатый попадают специалисты весьма широкого профиля. То зачистка гнезда Пустых в дальнем районе Руконгая, то миссия в Уэко Мундо, а то и вовсе война — рутина, конечно, и именно поэтому вклад отряда капитана Зараки в общую деятельность Готей-13 так легко недооценить. Кое-кто вообще не склонен хоть как-нибудь оценивать старания офицеров Одиннадцатого, называя их просто пушечным мясом, и многие ждут-не дождутся встретить этого кое-кого: желательно в тёмном переулке, желательно связанного, желательно подальше от любой щели, в которую этот кое-кто может попытаться утечь тошнотворной зелёной жижей. Отдельные офицеры, правда, полагают, что куда более изощрённым способом было бы просто сказать лейтенанту Кусаджиши, что с драгоценными пробирками этого кое-кого любая игра становится веселее.
К слову, собственно, с лейтенанта Кусаджиши всё и началось.
Жизнь в Одиннадцатом отряде, конечно же, не была скучной, но вот от однообразия Общества Душ ко второму десятку лет службы в Готей-13 начнёт подташнивать любого, поэтому миссии в Генсее одинаково любимы всеми. Мир живых — место удивительное. Живые — вообще презабавные существа, приносящие в бытие богов смерти немало веселья. Всё-то у них так быстро меняется: улицы, дома, одежда. Помнится, лет пятнадцать назад капитану Укитаке выдалась возможность прогуляться. Помнится, долго капитан Укитаке не мог понять, почему кимоно теперь носят пару-тройку раз в год, и то по праздникам. Помнится, вернувшись в Сейретей, он ещё долго вздыхал о падении нравов и потере исторических корней.
А вот капитан Зараки к сентиментальности склонен не был. По чести сказать, ему было глубоко плевать, во что одеваются живые. Какая разница, во что одет твой противник — главное, что с ним можно подраться или выпить. А женщины… Что ж, о женской одежде он вообще думал, что чем её меньше — тем лучше.
Последним своим визитом в Генсей Кенпачи был доволен, как никогда. Работа, в которой хорошую драку можно совместить с хорошей выпивкой, не может быть плохой. О выпивке командованию знать вовсе не обязательно, а если и узнает, то что с того? Насвистывая прилипчивый мотивчик, Зараки двигался в сторону тренировочного плаца, рассчитывая наткнуться на кого-нибудь, с кем можно было бы неплохо сразиться, чтобы завершить день ещё более удачно.
Запоздало вспомнив, что Ячиру бы сильно обиделась, не возьми Кенпачи её с собой на вечернюю тренировку, Зараки свернул в сторону комнаты лейтенанта. Вообще-то, говорили, что раньше это было кабинетом командующего состава отряда. Но кто был такой Кенпачи, чтоб запрещать ребёнку играть там, где ей того хотелось?
Из комнаты доносилась громкая музыка. Кенпачи отметил, что песенка была ещё более приторной, чем та, что приклеилась к его собственному языку. Казалось, от такой слащавой мелодии желудок едва не сводит от рвотных судорог. Но каково же было удивление капитана, когда сахарный напев в довершение всего ознаменовался гулом голосов, нестройным хором пропевших под конец:
— Дружба — это магия!
За дверью обнаружилась добрая половина отряда. Возможно, дело было в том, что недобрая половина отряда искала возможности отомстить кое-кому за обзывательство «пушечным мясом», а возможно, в комнатушке отряд просто не поместился полным составом.
Громче всех, кричала, конечно, сама Ячиру. Девчонка не стала толкаться в толпе офицеров, а просто взгромоздилась одному из них на плечи и вцепилась в волосы, чтобы не упасть. Лейтенант презабавно дрыгала ножками, к немалому неудовольствию офицера, которым оказался многострадальный Аримаки. На экране телека, явно стащенного с просторов свалки соседнего Двенадцатого, прыгали разноцветные мелкие лошади.
— Ну и какого хрена здесь происходит?
— Кенчик! — вещала Ячиру с головы Маки, лучась радостью. — Хорошую штуку я принесла, правда? — Девчонка с довольной улыбкой показала на остальных: — Всем нравится, Кенчик!
У большей части офицеров на лицах отразилось страдание. Их Зараки прекрасно понимал. Но ужаснее всего было то, что у других в глазах был неподдельные интерес и нетерпение.
— Ячиру, что это за хренова дрянь и где ты её спёрла?
Ячиру надулась.
— Спёрла? — она упёрла руки в бока и скорчила рожицу: — Я, между прочим, занималась важным делом! Я соблюдала кон-спи-ра-ци-ю! За весь Готей! — она поманила его пальчиком и прошептала на ухо: — Живые догадываются о нашем существовании, Кенчик! Я так и знала, я тебе говорила! И знаешь, я решила… это… изъ-ять по-доз-ри-тель-ны-е ма-терь-я-лы! Вот!
Она потрясла перед собой двумя цветастыми пластиковыми коробочками. На коробочках блестела сверкающая наклейка с надписью DVD.
— Видишь, Кенчик? — Ячиру протянула ему одну из них и, водя пальчиком по строчкам убористых печатных иероглифов, прочла: — Когда одному из шинигами Рюку стало скучно, он подкинул Тетрадь смерти… Уф, там дальше неинтересно, но ведь самое главное — я взяла у них, и теперь они ни за что не догадаются, что мы существуем!
Кенпачи фыркнул:
— Ага, а здесь, — он кивнул на экран, который от разноцветных картинок разве что сахарной радугой не растекался, — здесь тоже шинигами есть?
Ячиру уклончиво хмыкнула, а потом перешла в атаку, повиснув у капитана на ноге:
— Кен-чик! Посмотри с нами маленьких пони! Ну пожа-а-а-алуйста!
Взгляды десятков суровых воинов, которых вероятность встретить роту Пустых скорее радовала, чем пугала, были исполнены надежды.
И тут Зараки понял, что крупно встрял.
***
— Пс! Мацумото!
Мацумото неторопливо обернулась. Зараки Кенпачи нравилась лейтенант Десятого — с ней никогда не бывало скучно, она всегда была готова поддержать какое-нибудь безумство, чаще всего у неё можно было найти, чем опохмелиться, да и чего греха таить, на некоторые части её тела приятно было положить глаз… и не только. Но Мацумото Рангику была женщиной во всём, от макушки до кончиков полированных ногтей. А бабы всегда будто чувствуют, когда надо быть порасторопнее — и именно тогда ведут себя неспешно, как коровы на лугу.
— Это вы мне, капитан Зараки? — промурлыкала Рангику, сделав нарочито удивлённый взгляд.
— А что, здесь есть ещё кто-то, кого зовут Мацумото? — Зараки затащил девчонку за угол, чтобы избежать лишних кривотолков по отрядам. — Слушай, Мацумото, у твоего отряда завтра задание в Генсее?
— Н-н-ну, — протянула собеседница. — Технически это задание в Уэко Мундо, но на обратном пути наши ребята пробудут в Генсее несколько часов. Прекрасная возможность пройтись по магазинам, вы так не думаете, капитан?
Зараки удовлетворённо прицокнул языком — не промахнулся, значит, правильно додумался! Уж кто-кто, а Мацумото не упустит шанса пошляться по миру живых, а следовательно, попросить об одолжении именно её было верным решением.
— Тут какое дело, Мацумото… — начал он. — Не прихватишь ли кой-чего и для моего отряда там?
Рангику выслушала детали просьбы с таким спокойствием, будто речь шла не о контрабанде, за которую её не по возрасту суровое начальство вовсе не погладит по голове, а о чём-то само собой разумеющемся. И Зараки уже почти что поверил, что всё складывается как нельзя лучше, когда Мацумото заговорила.
— Дело плёвое, Кенпачи-сан! — ответила она, заговорщицки подмигнув и толкнув Зараки локтём в бок. — Но у меня два вопроса: для чего вам это и что мне за это будет?
— От любопытства кошка сдохла, — огрызнулся Зараки, внутренне понимая, что от объяснений ему никуда не деться.
Лейтенант Десятого отряда не без удивления приподняла брови, и в выражении её лица что-то неуловимо изменилось. От этой женщины запахло опасностью — хороший запах, предвещает неплохую драку. Если б только речь шла не о таком… деликатном деле.
— Говорят, — прошипела Мацумото, — что та кошка успела кое-кому рожу расцарапать.
Кенпачи стало ясно, что раскрытия секрета не миновать. Кошка, может, и сдохла, а любопытство осталось. Зараки Кенпачи не почитал себя знатоком женщин. Он их, считай, вообще не понимал. Но всему Обществу Душ была известна очень простая вещь: если хочешь, чтобы Мацумото что-то сделала — заинтересуй её.
— Мацумото… — обречённо начал Кенпачи. — Хочешь, я открою тебе большой секрет?
Когда Мацумото и Зараки, осторожно выглянув из-за угла, двинулись к казармам Одиннадцатого отряда, Кенпачи почувствовал на своей спине чей-то взгляд. Он обернулся и увидел Унохану. Женщина одарила его внимательным изучающим взглядом. Зараки ответил ей улыбкой. Насколько Зараки Кенпачи умел улыбаться.
Не очень хорошая была идея — вытаскивать Мацумото прямо сразу после этих их бабьих посиделок.
Но уже на следующий день Одиннадцатый отряд получил сокровенную посылку. Ячиру и те, кто не успел вовремя от неё убежать, преспокойно смотрели новую порцию мультфильмов, а большая часть отряда засела перед вторым экраном.
— Эта цаца начинает мне нравиться, — отметил Мадараме, когда белобрысая девчонка на экране начала беззастенчиво отдаваться вождю дикарей.
— Фу! — ответил Юмичика. — У неё отвратительный парик. А платье вообще не по фигуре шито.
— Это ещё что, — ответила Мацумото, неизвестно как оказавшаяся в комнате. — Ты не видал, что у неё там во втором сезоне с причёской будет! С платьем, впрочем, тоже. Так что крепись, Аясегава! Твоё тонкое чувство прекрасного подвергнется жестокой пытке! — Она панибратски хлопнула Юмичику по плечу и помахала ручкой: — Пока, ребята. У меня еще уйма дел!
Дел у лейтенанта Мацумото и в самом деле была уйма: надо было успеть стольких пригласить к себе на вечерний просмотр. Дело ведь вот в чём: помимо любопытства женщинам очень свойственно хвастовство. И всё Общество Душ знало: что известно Мацумото Рангику, скоро станет известно всем.
***
— Это кто тут фасолина? Кто тут суперультрамегамелкий?!
Капитан Хицугая внимательно следил за происходящим на экране. Вообще-то, если смотреть правде в глаза, проблема главного героя была ему хорошо знакома. Но Тоширо никогда бы не пришло в голову реагировать подобным образом. Светловолосый мальчишка по имени Эдвард был чрезвычайно импульсивен, а порою и вовсе не думал головой… Словом, он был абсолютно не похож на Хицугаю Тоширо. Но капитан Десятого отряда чувствовал какое-то странное родство с выдуманным героем. Что-то их объединяло, сближало, делало похожими друг на друга как две капли воды.
— Ну не рост же, — хмуро пробормотал Тоширо.
Мацумото, подсматривавшая за капитаном в щёлочку сёдзе, улыбнулась довольно и хищно. Её маленький капитанчик был увлечён столь сильно, что вряд ли заметил бы её отсутствие. А ей стоило поспешить: на очередном заседании Женской Ассоциации Шинигами уже вовсю шёл просмотр следующего сезона «Отчаянных домохозяек».
***
— Господин Маюри, показатели сатурации падают, вы уверены, что экспериментальный образец переживёт операцию?
Голос Нему вернул Маюри к реальности.
— Нему, идиотка! Будь добра, не говори вслух, ты понижаешь IQ всего Сейрейтея! Конечно, экспериментальный образец не переживёт эту операцию!
Маюри негодующе дернул головой. Надо всё же что-то сделать с нейронными связями этой тупоголовой девицы, работать с ней иногда становится просто невозможно. Да, после того, как он закончит эту операцию, первое, что он сделает — займётся очередной модификацией Нему. И только потом раздобудет следующую серию «Шерлока».
***
— Кийоне, а это обязательно? Давай посмотрим что-нибудь другое, мне очень страшно! Оно даже называется «История ужасов»!
— Да брось, Исане, это же всего лишь картинки! К тому же, там не так уж и страшно!
Исане нахмурилась.
— Это про лечебницу для душевнобольных, Кийоне. Я не думаю, что капитан Унохана одобрит то, что я смотрела такое…
Кийоне возвела очи горе.
— Но ведь капитана Уноханы здесь нет, правда ведь? — парировала она и нажала «плей». — Смотри-ка! И здесь есть боги смерти! Забавная у неё форма, правда?
Исане разлепила глаза, которые успела зажмурить от страха. Женщина, на которую указывала Кийоне, была одета в строгий чёрный костюм, а лицо её скрывала маленькая чёрная вуаль. Представить такую одежду на себе Исане не могла, а вот капитану Унохане… Что ж, капитану Унохане эта одежда определённо очень бы подошла. Особенно вуаль.
***
— Лейтенант Абарай, я не вижу на своём столе вашего отчёта о расходе отрядом провизии за последний квартал.
Ренджи скорчил гримасу.
— Эммм… Капитан, дело в том, что его там нет… — неуверенно начал он.
— Так где же он? — от взгляда главы клана Кучики повеяло холодом.
Ренджи понял, что беды не миновать.
— Понимаете ли, капитан, я просто не успел его сделать. Но я обещаю вам, что к концу следующей недели он будет готов! Честно-честно! Видите ли, у нас вроде как было собрание лейтенантов, и мы провели слишком много времени… — Ренджи задумался, как бы отмазаться, не скатившись в бессовестную ложь. — Мы потратили слишком много времени на обсуждение этих… научно-популярных… как их… пособий… Да, научно-популярных пособий для лейтенантского состава Готей-13!
Абарай и не надеялся, что обойдётся без наказания, но ему определённо хотелось верить в то, что оное наказание настигнет его не сегодня. Не сейчас. Ну, пожалуйста, не сейчас! Хисаги и Кира уже наверняка заждались, а если он опоздает ещё хоть немного, то они начнут без него.
— Чтобы через… — капитан задумался на пару секунд, — через сорок минут отчёт был у меня в кабинете. И ещё, Ренджи, тебе следует учесть. Если хотя бы один иероглиф в твоём отчёте покажется мне неряшливым, тебе придётся переписывать всё. Надеюсь, я ясно выразился.
Господин Бьякуя покинул комнату старшего офицерского состава. Ренджи уронил голову и прошипел:
— Кучики, бессердечная ж ты сука!
Если капитан и услышал, то виду не подал. Признаться честно, Бьякуя, хоть и шёл неспешно, в определённой степени торопился в свои покои. Дойдя до кабинета и проверив, насколько плотно прикрыта дверь, капитан Шестого отряда устроился поудобней и принялся искать место, на котором остановился. Милый его обледенелому сердцу французский мотивчик полился из динамика. До Элен Жирар ему не было никакого дела, но вот чем там закончилось у Николя и Жозе — вызывало неподдельный интерес.
Хотя, возможно, Рукия и не простит ему, что он начал смотреть новый сезон без неё.
***
В Одиннадцатом отряде царили мир и покой.
На тренировочном плацу бывало не больше двух-трёх человек за раз, спарринг между участниками был каким-то ленивым и даже неохотным. Они и пятиминутную разминку-то через силу делали, как будто их если даже и не подгоняли палкой, то уж, по крайней мере, приводили сюда насильно. Рядовые не менее неохотно несли службу у ворот, а уж о патрулировании даже и говорить было нечего. Офицеры вообще покидали казармы как можно реже и всё чаще отговаривались бумажной работой.
Офицеры Одиннадцатого отряда. И бумажная работа.
Унохана Рецу покачала головой. Всё, окружающее её здесь, было неправильно. Одиннадцатый отряд задумывался не таким и не для того.
И не ею, а кем-то, кого звали совсем иначе.
— Нравится? Вроде совсем по-вашенскому, совсем, как в Четвёртом, — раздалось за спиной.
Унохана повернулась и одарила собеседника улыбкой.
— Доброго дня, капитан Зараки.
Зараки тоже ответил улыбкой. Ну да, насколько он вообще умел улыбаться.
— Для чего пришла? Я, знаешь ли, занят. У нас в отряде… хм… довольно много бумажной работы.
Рецу фыркнула.
— В последнее время от ваших офицеров часто можно услышать подобное. Я подумала, — Унохана улыбнулась ещё шире, и из доброжелательной улыбка сделалась довольно… хищной, — быть может, Одиннадцатому отряду потребуется помощь моих людей? Четвёртый довольно часто занимается… бумажной работой.
Зараки расхохотался.
Эта женщина нравилась ему именно такой — опасной, способной ударить оттуда, откуда уж точно не ждёшь. Это вызывало уважение. Чего уж и говорить, настоящее сражение — на мечах, на палках, дубинах, или там на кулаках, в конце концов — хорошее дело. Но коли уж дошло до слов, то и словами можно ударить нехило. Унохана это умела. Зараки — только учился. Но держать удар и на словах тоже было приятно.
— Обойдёмся, — ответил он. — Только за этим пришла? — Он всегда её об этом спрашивал, подразумевая не столько вопрос, сколько предложение продолжить начатое давным-давно. Хотя, признаться честно, сегодня ему не хотелось продолжения той битвы. Мацумото, снова назначенная главой разведывательной миссии в Генсее, должна была принести чего-то новенького. — А то, если нет никаких других дел, я б вернулся… к этой… работе.
Она покачала головой.
— Мы боги смерти, Зараки. Одиннадцатый отряд — демоны среди нас. Что говорят люди богам смерти?
— Не сегодня, — ответил Кенпачи и засмеялся от души.
Унохана ухмыльнулась в ответ:
— Что ж, тогда и мне стоит ответить на ваш вопрос так же.
Она двинулась в сторону выхода с территории Одиннадцатого отряда, но уже у самых ворот обернулась и крикнула:
— Ах, да! Забыла сказать! План медосмотра в этом полугодии пересмотрен. Я жду ваших офицеров в Сого Кьюго Цуме Шо… скажем, завтра.
***
Унохана Рецу задумчиво повертела в руках кисть. Ведение рабочей документации было её прямой обязанностью, и, хотя многое можно было спихнуть на Исане или Иемуру, или на офицеров чином ещё младше, но были документы, заполнять которые обязан только капитан.
Относилось это, в первую очередь, к отчетам Главнокомандующему.
Открыв тушечницу, капитан Унохана сосредоточилась на письме. Иероглифы ладно лепились один к другому, создавая вязь слов. Слов, которые были бы не слишком приятны почти любому офицеру в Готей-13.
«Господин Главнокомандующий!
Как глава медико-снабженческой службы Готей-13 я серьёзно обеспокоена эпидемиологической обстановкой в отрядах нашей военной организации. В последнее время среди военнослужащих (в т.ч. среди командного состава) были замечены вспышки заболевания неустановленного генеза. Описание симптоматики, соображения касательно этиологии и прогноз прикладываю отдельным документом.
Запрашиваю разрешение на проведение эпидемиологического расследования.
В случае положительного ответа обязуюсь изложить результаты расследования (источник, пути и условия распространения, сведения о первичном очаге, контактных лицах, а также список необходимых профилактических и лечебных мероприятий) в течение скорейшего времени.
Перечитав, Унохана осталась удовлетворённой. То, что надо.
Запечатав письмо, она откинулась в рабочем кресле и погрузилась в раздумья. Начинать определённо следовало с источника, но пока что происхождение этого… поветрия было не совсем ясно. Но вот о путях распространения она судить могла.
— Ханатаро, — обратилась она к дежурному, — будь добр, проводи ко мне лейтенанта Мацумото.
***
— Ну ты глянь, глянь, ну кто так делает, кто так делает-то?! — вопил Иккаку, глядя очередной нешедевр по боевым искусствам. — Да ты с какого конца за копьё-то берёшься, мудило?!
Зараки Кенпачи лениво глянул на экран. Не то чтобы смотреть было неинтересно, но со временем некоторые вещи начинали надоедать. Что толку пялиться на драку, какой бы хорошей она ни была, если в ней нельзя поучаствовать?
Кенпачи потянулся и зевнул.
Телевизоров в отряде стало пруд пруди, куда ни плюнь, хотя б в один да попадёшь. Большая часть их была «конфискована» из ведомства Маюри — Одиннадцатый отряд единодушно пришёл к выводу, что этого будет достаточно в качестве наказания за распускание языка. Поговаривали, что неплохо было б ему ещё и морду набить, но в связи с заполненным выше крыши досугом офицеры Одиннадцатого отряда отличились добродушием. Многие из них опасались опоздать на очередной просмотр.
Зараки ещё раз с тоской глянул на экран и предпочёл удалиться, пока Мадараме в деталях объяснял телевизору, где, в чём и насколько он неправ. Захватив с собой новый свёрток, свеженький, только вчера из мира живых протащенный хитрой Рангику, Кенпачи поднялся к себе. На ходу он читал описание:
«Обычный японский школьник, способный видеть духов, попадает в ужасную переделку: монстры преследуют его семью, и чтобы защитить их, нашему герою придётся помочь таинственной незнакомке, вмешавшись в войну загадочных духов, повелителей смерти…»
На задворках памяти шевельнулось что-то такое, что было очень похоже на прочитанное им только что. Попытки вспомнить, что именно, успехом не увенчались, и Зараки плюнул на это дело, решив, что если это что-то важное, то он обязательно вспомнит потом, а ежели нет — то и помнить нечего.
***
— Лейтенант Мацумото, учтите, я хочу, чтобы наш разговор оставался в тайне, — строго высказалась Рецу напоследок, позволив нескольким ноткам металла прокрасться в её голос. Лейтенант Мацумото кивнула и поспешила к выходу, но Унохана добавила: — Я надеюсь, вы понимаете, что когда я говорю «в тайне», я подразумеваю полную конфиденциальность?
Лейтенант Десятого кивнула ещё раз и вышла.
Что ж, контрабанда из Генсея? Это многое объясняло. Унохана с интересом осмотрела оставленный на её столе пакет. Мацумото призналась, что не обошлось без Урахары — что ж, без него редко обходилось, когда дело касалось мира живых. Не без сомнений капитан Четвёртого отряда взяла пакет и повертела его в руках.
Раздумывала она недолго. Чтобы бороться с болезнью, её необходимо знать в лицо.
***
Кенпачи сам не заметил, как заснул. А вот пробуждение, напротив, было таким тяжким, что не запечатлеться в памяти не могло. Вероятно, снилось ему хорошая битва — с чего б иначе тело болело так, будто он побывал в одной из самых кровавых переделок Руконгая? Стряхнуть с себя липкие путы сна удалось не сразу. Когда мир обрел четкость, Зараки обнаружил себя распластанным на полу перед экраном. Вероятно, проснулся он, потому что его кто-то звал — над ним склонилась фигура в белоснежном хаори. Лицо, нависшее над ним, было до боли знакомо. Знакомо и естественно, как дыхание, или, скажем, возбуждение в битве.
Ох, черт! Чем же там все закончилось у этого рыжего мальчишки?!
— Кто там победил? — спросил Кенпачи, потирая глаза и припоминая: кажется, остановился он как раз на том месте, где главный герой сражался с самым сильным в поколении тамошних богов смерти.
Унохана перевела многозначительный взгляд на экран телевизора.
— Вы оправдали мои догадки, капитан Зараки, — сказала она самым обыденным тоном из всех, на какие была способна. Она деловито ощупывала его диагностическими кидо. — Обнаружение первичного очага этого, с позволения сказать, помешательства, было весьма своевременно. С моей стороны будет логично начинать лечение именно с вас. Вам не помешает парочка... инъекций реальности, назовем это так. Ну а поскольку вы у нас особенный случай, то и лечение для вас будет... Особым.
Унохана потянулась к узлу пояса на его хакама и добавила с хищной улыбкой:
— Думаю, вы не будете спорить с тем, что вам нужен… Доктор?
***
«...Источник: обезврежен.
Пути распространения: заблокированы.
Первичный очаг: обработан.
Лечебные и профилактические мероприятия: в процессе.
Тема: ангст/драма
Пейринг/Персонажи: Зараки/Унохана
Размер: мини (2386 слов)
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Все права принадлежат Кубо
Саммари: Кенпачи любит сражаться.
- Если бы пустификация была направленной и подконтрольной, подобных последствий можно было бы избежать, - пренебрежительно хмыкал Маюри. – Ей давно следовало обратиться в научно-исследовательский институт. Если её нейронные связи не были способны породить столь простое и очевидное решение – туда ей и дорога.
- Куроцучи, заткнись. – Хирако вымерял шагами зал собраний. Если кто и понимал, что только что произошло, этим кем-то, несомненно, был Шинджи. – Нам придётся туго без неё.
- Кто возьмёт на себя управление отрядом? – подал голос Хицугая.
На тёмную фигуру Зараки, застывшую в неподвижности, старались обращать как можно меньше внимания. Даже острый на язык Маюри отводил загоревшиеся было исследовательским энтузиазмом глаза. Подойти осмелилась только Ячиру. Девчонка гладила его малюсенькой ладошкой по плечу и безостановочно отчитывала за то, что он не взял её с собой. Ячиру. Раньше он звал её Ячиру-мелкой, а теперь она осталась единственной.
- Мы должны подготовиться к следующей атаке, - настаивала Сой Фонг.
- Неплохая идея. Сама займёшься ранеными? – парировал Оторибаши.
- Прошу капитанов сохранять спокойствие! – пыталась утихомирить всех Нанао.
- Мне жаль, что я не видел этого своими глазами, - тихо произнёс Маюри, и оставалось только догадываться, почему Зараки смог услышать его слова. – Пустификация без помощи такого подспорья, как Хогиоку или иных технических средств… Это было бы интересно.
- Да, - невыразительным голосом ответила Нему. – Но если бы битва происходила вне «Небытия», последствия могли быть необратимыми. Благонадёжнее было изучить феномен повреждённой духовной цепи раньше.
Ад и пепел. Как же от их болтовни было пусто. Хотя бы потому что о чём бы они ни говорили, что бы они ни обсуждали, как бы ни объясняли то, что случилось, было уже слишком поздно.
- Ты что, помирать собралась? – спросил он, когда, вырвав меч из её груди, почувствовал обмякшее в его руке поразительно лёгкое тело. Унохана была маленькой женщиной – даже в их первую встречу, когда он был ребёнком, у него не было нужды задирать голову, чтобы видеть её лицо. – Эй. Эй, не умирай. Я ещё не насытился! Не умирай, мать твою!
Умолять было непривычно. Тем более непривычно – о таком. Зараки видел смерть раньше и привык встречать её белозубым оскалом. Сейчас не получалось даже скалиться.
Она не могла поступить так с ним! Не могла!
Ему нравилось сражаться, сколько он себя помнил. Ни сытная еда, ни хорошая выпивка, ни тепло женского тела не приносило ему такого удовольствия, как то ощущение опасности, которое заставляло его тело двигаться быстрее и ловче, наполняло его мышцы силой, заставляло бить, кусать, рубить, резать, колоть. Победа никогда не приносила ему удовольствия, потому что с победой приходила утомительная пустота, неприятное чувство незавершённости. Он всегда побеждал быстрее, чем то ошеломительное чувство упоения своей силой успевало достигнуть пика. Всегда – до тех пор, пока не встретил её.
А теперь, когда он приблизился к этому как никогда раньше, когда она приблизила его к этому, она просто… умирала.
Это было нечестно.
- Хаха. Как ребёнок, - прошелестела она губами, в уголках которых пузырилась кровь. - Почему ты грустишь? Ты высвободил свою настоящую силу и победил меня. Я понимаю, скорее всего, твои следующие бои станут просто забавами...
Её глаза говорили: «Такова участь сильнейшего. Доля Кенпачи».
- Но теперь у тебя есть враги, чтобы сражаться. Друзья, чтобы спорить. И что более важно… - она устремила взгляд ему за спину, туда, где возвышался воткнутый в землю клинок.
Тогда Зараки услышал голос меча. Впервые. И тоже благодаря ей.
- Всё моё наследие я оставляю тебе. У меня нет ничего больше.
«Я пуста», - говорил её взгляд, и на тот момент Зараки ещё не знал, насколько она права.
- Я умираю, Зараки Кенпачи. Порадуйся за меня. Потому что я завершила начатое много лет назад.
Капитаны казались растерянными и удивлёнными. Вероятно, потому что Унохана Рецу, которую ещё кое-кто помнил как Кенпачи Ячиру, после смерти старика Ямамото оставалась последней из первых тринадцати.
Ни удивления, ни растерянности не было только на одном лице, и Кенпачи – теперь полноправный владетель титула – сразу понял, почему:
- Знал, сукин ты сын.
Шунсуй кивнул, ведь слова Зараки не были вопросом и даже не являлись обвинением. Исправить всё равно ничего было нельзя, а что до справедливости, то срать Зараки хотел на эту справедливость. В Руконгае учишься жить по законам, в которых нет места подобной ерунде. Есть сила и желание жить. Желание сражаться.
Вот что было привычно и понятно, но как быть, если кто-то, кто был неотъемлемой частью твоей жизни, тот, кто сделал тебя таким, какой ты есть, взял и разрушил привычное и понятное, поставив две эти неразделимые для Кенпачи ценности – жизнь и битву – на разные чаши весов?
Как же всё просто было тогда, многие годы назад! Руконгайский мальчишка напал на капитана одного из отрядов Готей. Она чуть не снесла ему полбашки, он прошил её насквозь катаной. Она устояла на ногах – и он посчитал это своим поражением. Так поражение принесло безымянному мальчику из района Зараки больше радости, чем сотни и тысячи побед до этого. Он лелеял шрам, поселившийся на его щеке, считая его подарком, и думал, что она также хранит его метку – красный цветок, прикрытый от постороннего глаза одеждой и вычурной причёской.
Вместо цветка Унохана хранила на груди ядовитую змею, отравлявшую её изнутри.
- Она знала, на что шла, капитан Зараки - сказал Шунсуй, когда остальные капитаны покинули зал. – Она сама предложила это. Говорила, что эта битва должна быть закончена. Кто я, чтоб препятствовать самой Кенпачи?
- И в самом деле. Никто, - ответил он, вставая с места, к которому разве что не прирос. В теле чувствовалась неприятная скованность. – Идём, Ячиру. Нечего тут рассиживаться. Пора заниматься делом.
- Я не дам тебе умереть, слышишь?! Запускай свою адскую шарманку, лечи себя уже!
- Хах, - выплюнула она смешок вместе с кровью. – Ты не знаешь, о чём просишь.
- Да посрать, чего я там не знаю! Если этого не сделаешь ты, я найду кого-то, кто сможет!
Он закинул её себе на плечо, понимая, что, наверное, сделал только хуже, но время было ему дороже. Казалось, она становилась легче с каждым шагом, и это чертовски его пугало. Что-то внутри – Унохана назвала его партнёром, а Зараки не мог, не умел и не находил времени привыкнуть к тому, что его занпакто заговорил с ним – подсказывало, что он и в самом деле не знает, о чём просит.
«Дай ей умереть», - настаивал клинок.
- Да пошёл ты, - резко, но беззлобно отозвался Зараки. Времени на злобу тоже не было.
- Зараки Кенпачи, ты делаешь только хуже, - она хрипела, выплёвывая с кровью что-то гораздо более важное, чем жизнь, но на большее сопротивление её не хватало, и Кенпачи сложно было поверить в то, что он этому рад.
«Небытие» не имело ни конца, ни начала, оно распространялось на целую вечность в любую из сторон. Зараки даже успел удивиться, как далеко они успели отдалиться от центра – массивных дверей, впустивших его сюда, казалось, многие века назад – но ненадолго, потому что с каждой секундой шансы на спасение Уноханы казались ему всё менее реальными.
Кенпачи многие двери открывал пинком – даже если речь шла о капитанских покоях, особняке чёртова аристократа Кучики или о зале заседаний капитанов. Многие называли это отсутствием воспитания, но Зараки смеялся им в лицо и показывал интуитивно понятный жест, далёкий от приличия в каком бы то ни было обществе.
С вратами – не сработало.
Зараки размахнулся, вложив в кулачище всю силу, которую мог, но врата не поддались.
- Эй! – прорычал Зараки. – Открывайте, сучье племя!
За тяжёлыми створками не раздалось ни звука.
Унохана у него на плече заворочалась, приподняв голову.
- Хорошо, что ты спешил сюда. Там, наверху, - она откашлялась, утирая со рта кровь белым рукавом хаори, - уже началось. Тебе пора идти. Врата выпустят лишь одного.
Кенпачи аккуратно стащил уже почти невесомое тело с себя и уложил рядом.
- Вот уж хрен, - ответил он, снова повернувшись к вратам.
Тяжёлые каменные створки, возносившиеся в бесконечность, простиравшуюся наверх, оставались недвижными, что бы он ни делал.
- Знаешь, почему все твои попытки бесполезны? – спросила Унохана, и чтобы ответить ей, Зараки пришлось обернуться.
Ячиру была почти прозрачная уже, и свет – вроде откуда здесь взяться свету и тени? – ложился на её лицо причудливыми пятнами, делая из него жутковатую маску. Первая Кенпачи не выглядела больной или умирающей. Только бесконечно уставшей. Она лежала, безвольно прислонившись к одной из колонн, подпиравших вход в «Небытие».
- Знаешь, помолчала бы лучше! – начал было Зараки, но осёкся, оборвав себя буквально на полуслове.
В вырезе пропитавшегося кровью косоде на месте шрама, много лет прятавшегося под слоями одежды и затейливо уложенными прядями волос, зияла дыра.
- Понял, наконец? – спросила Унохана со слабой улыбкой. – Я говорила тебе, что надо было позволить умереть мне раньше.
В казармах Одиннадцатого отряда, сколько их помнил Зараки, порядка не водилось никогда. Их отряд не славился ни дисциплиной, ни послушанием, зато был известен своей безудержной склонностью к потасовкам. Если какое место и содержалось в отряде в идеальном порядке, этим местом был тренировочный плац.
Наверное, при ней всё было по-другому. Он видел, как Унохана Рецу одним движением руки могла заставить свой отряд делать невозможное в рекордно короткие сроки, чего уж говорить о Кенпачи Ячиру?
На плацу было непривычно пусто. Одиннадцатый сильно потрепало при первом нападении квинси, оставшихся в живых едва хватало на то, чтобы сформировать бригады, патрулировавшие подотчётные отряду территории денно и нощно. Кто не состоял в патруле, занимался наспех организованными восстановительными работами. На тренировки ни у кого не было ни времени, ни сил. У Зараки тоже не было времени, а в какой-то момент казалось, что и сил уже тоже ни на что не хватит. Последнюю мысль Кенпачи отмёл сразу же, заставив себя сосредоточиться. Даже к лучшему, что тренировочная площадка была пуста.
Рукоять занпакто наощупь была теплее обычного. Зазубренное лезвие тускло блестело на солнце. Ребристая цуба упиралась в ладонь.
«Эй, ты! – мысленно позвал Кенпачи. – Просыпайся! У нас впереди много работы».
Клинок ответил незамедлительно. Это всё ещё казалось странным – беззвучно разговаривать с оружием, добиваться сплочённости и близости ещё большей, чем раньше, когда меч и без того казался продолжением руки, привычным и приятно тяжёлым.
Предстояло действительно очень многое. Договориться с занпакто было самым лёгким.
Кенпачи вынырнул в реальный мир из своего внутреннего, когда уже стемнело. Навскидку просидел на одном месте часов шесть, а то и больше. Мышцы распирало нерастраченной за это время энергией, хотя Зараки и чувствовал себя вымотанным больше некуда. О том, что он ощущал, покидая «Небытие», он старался не думать.
- Капитан? – раздалось откуда-то сзади и слева.
Иккаку. Чего и стоило ожидать.
- Чего тебе? – спросил Зараки, поднимаясь рывком, распрямляя затёкшие ноги.
Иккаку молчал, стараясь держаться непринуждённо и делая вид, что оказался здесь совершенно случайно. Вроде и глупо, но должно же быть в мире хоть что-то неизменное.
- Никогда бы не подумал, что работа над занпакто отнимает столько сил, - проговорил Кенпачи, оборачиваясь к Мадараме лицом. – Довольно утомительно, не находишь?
- Наверное.
- Тоже никогда не сталкивался с этим?
- Не-а, - соврал Иккаку, не покраснев.
Зараки усмехнулся.
- Знаешь, однажды я встретил человека, который сказал мне, что в бою насмерть не стоит трындеть о всякой возвышенной херне типа уважения и восхищения. В конце концов, если ты собираешься стать сильнее, то для этого надо что-то делать, а не трепать языком.
Иккаку присвистнул:
- Дело чувак говорил.
Кенпачи кивнул.
- Ещё этот человек говорил мне, что наслаждаться боем просто невозможно, если ты не используешь всё, что только можешь. В конце концов, это ведь сражение. Понимаешь, о чём я?
Мадараме промолчал. И тогда Зараки, перехватив поудобнее рукоять меча, рассмеялся.
- Расчехляй свой банкай, Иккаку. Посмотрим, чья возьмёт.
«Я делаю это, потому что люблю, Ячиру. Я по-настоящему люблю сражаться», - подумал он, отражая первый удар.
- Сделай необходимое, пока не поздно, - сказала она.- Это самое отвратительное, во что я могу превратиться.
То, что раньше показалось игрой света и тени, на самом деле стремительно становилось маской. В её внешности что-то менялось, но Кенпачи сложно было определить что. Он не раз видел, как души становятся Пустыми, но до сих пор не знал, что такое может случиться с шинигами. Боги смерти не могут становиться Пустыми, если только нет какой-нибудь дребедени типа той штуковины, из-за которой был весь сыр-бор с Айзеном, так ведь?
Кенпачи не хотел понимать, как это произошло. На самом деле Кенпачи было плевать, как так получилось. Он хотел, чтобы этого просто не было. Он хотел, чтобы Унохана была жива, чтобы она была способна взять в руки меч, навалять ему так, чтобы запомнилось надолго. Например, чтобы она снова чуть не снесла ему полбашки, оставив шрам на второй щеке – для симметрии. Возможно, потом они раздолбали бы к чертям эту тюрьму, не оставив от неё камня на камне, и вместе наваляли бы этим квинси, а после снова предались бы безудержному сражению, а быть может, даже безудержному траху.
Но женщина, которая подарила ему настоящую любовь к битве, стремительно менялась прямо сейчас, превращаясь в чудовище.
«Ты знаешь, что это придётся сделать, - Зараки снова услышал такой непривычно знакомый голос. – И ты знаешь, куда нужно бить».
- Вспомни, почему ты держишь меч, Зараки Кенпачи. Я делаю это по той же причине. Всё очень просто.
И Зараки Кенпачи ударил.
- Значит, один-единственный удар – и всё? Собираем силы в кулак и бьём со всей дури? – переспросил Зараки. Шунсуй кивнул. – Отдаёт безысходностью.
«Потому что так оно и есть», - мысленно добавил Кенпачи, но промолчал. Вместо этого он спросил коротко и по делу:
- Когда?
Главнокомандующий пустился в подробные объяснения. Зараки отстранённо думал о том, что ему даже в отряд незачем заглядывать – сами лучше знают, как справиться. Так даже правильнее, а то, не ровен час, Ячиру ещё увяжется за ним. Не место ей в том гадюшнике.
Зараки был готов к этой атаке давно.
- Это будет весело, - говорил он своим ребятам, и шеренгу отряда сотрясал громовой хохот. Должен же был хоть кто-то смеяться, отправляясь на верную гибель.
Кенпачи совершенно точно понимал, зачем он туда идёт, и почему именно на него Шунсуй сделал основную ставку. Ну или, по крайней мере, сказал, что сделал. Ячиру, Иккаку, Юмичике и многим другим об этом знать было совершенно необязательно.
- Перебьём ублюдков – и дело с концом, - просто говорил Кенпачи.
«Желательно – каждого по два раза», - проговаривал он про себя.
Зараки Кенпачи не знал, вернётся ли он из этого сражения, и если уж говорить по чести, ему было всё равно – он ведь просто любил сражаться.
Но кое-кто знал доподлинно.
- Возвращайся, Зараки Кенпачи. Тебе ещё многое предстоит сделать, - тихо произнесла Ячиру, глядя на смыкающийся за спинами шинигами портал.
Юмичика поднял голову от документов.
- Вы что-то сказали, лейтенант?
Ячиру улыбнулась непривычной, но смутно знакомой улыбкой:
- Ничего. Просто пожелала кое-кому удачи, Юми-чан.
Название: Эпидемия в Готей-13
Тема: юмор\cтёб
Пейринг/Персонажи: Зараки/Унохана, Кусаджиши Ячиру, Мацумото Рангику и ещё часть высшего командного состава Готей-13
Размер: мини (3313 слов)
Жанр: юмор
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Все права принадлежат Кубо
Саммари: Готей-13 подвергается суровому испытанию
К слову, собственно, с лейтенанта Кусаджиши всё и началось.
Жизнь в Одиннадцатом отряде, конечно же, не была скучной, но вот от однообразия Общества Душ ко второму десятку лет службы в Готей-13 начнёт подташнивать любого, поэтому миссии в Генсее одинаково любимы всеми. Мир живых — место удивительное. Живые — вообще презабавные существа, приносящие в бытие богов смерти немало веселья. Всё-то у них так быстро меняется: улицы, дома, одежда. Помнится, лет пятнадцать назад капитану Укитаке выдалась возможность прогуляться. Помнится, долго капитан Укитаке не мог понять, почему кимоно теперь носят пару-тройку раз в год, и то по праздникам. Помнится, вернувшись в Сейретей, он ещё долго вздыхал о падении нравов и потере исторических корней.
А вот капитан Зараки к сентиментальности склонен не был. По чести сказать, ему было глубоко плевать, во что одеваются живые. Какая разница, во что одет твой противник — главное, что с ним можно подраться или выпить. А женщины… Что ж, о женской одежде он вообще думал, что чем её меньше — тем лучше.
Последним своим визитом в Генсей Кенпачи был доволен, как никогда. Работа, в которой хорошую драку можно совместить с хорошей выпивкой, не может быть плохой. О выпивке командованию знать вовсе не обязательно, а если и узнает, то что с того? Насвистывая прилипчивый мотивчик, Зараки двигался в сторону тренировочного плаца, рассчитывая наткнуться на кого-нибудь, с кем можно было бы неплохо сразиться, чтобы завершить день ещё более удачно.
Запоздало вспомнив, что Ячиру бы сильно обиделась, не возьми Кенпачи её с собой на вечернюю тренировку, Зараки свернул в сторону комнаты лейтенанта. Вообще-то, говорили, что раньше это было кабинетом командующего состава отряда. Но кто был такой Кенпачи, чтоб запрещать ребёнку играть там, где ей того хотелось?
Из комнаты доносилась громкая музыка. Кенпачи отметил, что песенка была ещё более приторной, чем та, что приклеилась к его собственному языку. Казалось, от такой слащавой мелодии желудок едва не сводит от рвотных судорог. Но каково же было удивление капитана, когда сахарный напев в довершение всего ознаменовался гулом голосов, нестройным хором пропевших под конец:
— Дружба — это магия!
За дверью обнаружилась добрая половина отряда. Возможно, дело было в том, что недобрая половина отряда искала возможности отомстить кое-кому за обзывательство «пушечным мясом», а возможно, в комнатушке отряд просто не поместился полным составом.
Громче всех, кричала, конечно, сама Ячиру. Девчонка не стала толкаться в толпе офицеров, а просто взгромоздилась одному из них на плечи и вцепилась в волосы, чтобы не упасть. Лейтенант презабавно дрыгала ножками, к немалому неудовольствию офицера, которым оказался многострадальный Аримаки. На экране телека, явно стащенного с просторов свалки соседнего Двенадцатого, прыгали разноцветные мелкие лошади.
— Ну и какого хрена здесь происходит?
— Кенчик! — вещала Ячиру с головы Маки, лучась радостью. — Хорошую штуку я принесла, правда? — Девчонка с довольной улыбкой показала на остальных: — Всем нравится, Кенчик!
У большей части офицеров на лицах отразилось страдание. Их Зараки прекрасно понимал. Но ужаснее всего было то, что у других в глазах был неподдельные интерес и нетерпение.
— Ячиру, что это за хренова дрянь и где ты её спёрла?
Ячиру надулась.
— Спёрла? — она упёрла руки в бока и скорчила рожицу: — Я, между прочим, занималась важным делом! Я соблюдала кон-спи-ра-ци-ю! За весь Готей! — она поманила его пальчиком и прошептала на ухо: — Живые догадываются о нашем существовании, Кенчик! Я так и знала, я тебе говорила! И знаешь, я решила… это… изъ-ять по-доз-ри-тель-ны-е ма-терь-я-лы! Вот!
Она потрясла перед собой двумя цветастыми пластиковыми коробочками. На коробочках блестела сверкающая наклейка с надписью DVD.
— Видишь, Кенчик? — Ячиру протянула ему одну из них и, водя пальчиком по строчкам убористых печатных иероглифов, прочла: — Когда одному из шинигами Рюку стало скучно, он подкинул Тетрадь смерти… Уф, там дальше неинтересно, но ведь самое главное — я взяла у них, и теперь они ни за что не догадаются, что мы существуем!
Кенпачи фыркнул:
— Ага, а здесь, — он кивнул на экран, который от разноцветных картинок разве что сахарной радугой не растекался, — здесь тоже шинигами есть?
Ячиру уклончиво хмыкнула, а потом перешла в атаку, повиснув у капитана на ноге:
— Кен-чик! Посмотри с нами маленьких пони! Ну пожа-а-а-алуйста!
Взгляды десятков суровых воинов, которых вероятность встретить роту Пустых скорее радовала, чем пугала, были исполнены надежды.
И тут Зараки понял, что крупно встрял.
***
— Пс! Мацумото!
Мацумото неторопливо обернулась. Зараки Кенпачи нравилась лейтенант Десятого — с ней никогда не бывало скучно, она всегда была готова поддержать какое-нибудь безумство, чаще всего у неё можно было найти, чем опохмелиться, да и чего греха таить, на некоторые части её тела приятно было положить глаз… и не только. Но Мацумото Рангику была женщиной во всём, от макушки до кончиков полированных ногтей. А бабы всегда будто чувствуют, когда надо быть порасторопнее — и именно тогда ведут себя неспешно, как коровы на лугу.
— Это вы мне, капитан Зараки? — промурлыкала Рангику, сделав нарочито удивлённый взгляд.
— А что, здесь есть ещё кто-то, кого зовут Мацумото? — Зараки затащил девчонку за угол, чтобы избежать лишних кривотолков по отрядам. — Слушай, Мацумото, у твоего отряда завтра задание в Генсее?
— Н-н-ну, — протянула собеседница. — Технически это задание в Уэко Мундо, но на обратном пути наши ребята пробудут в Генсее несколько часов. Прекрасная возможность пройтись по магазинам, вы так не думаете, капитан?
Зараки удовлетворённо прицокнул языком — не промахнулся, значит, правильно додумался! Уж кто-кто, а Мацумото не упустит шанса пошляться по миру живых, а следовательно, попросить об одолжении именно её было верным решением.
— Тут какое дело, Мацумото… — начал он. — Не прихватишь ли кой-чего и для моего отряда там?
Рангику выслушала детали просьбы с таким спокойствием, будто речь шла не о контрабанде, за которую её не по возрасту суровое начальство вовсе не погладит по голове, а о чём-то само собой разумеющемся. И Зараки уже почти что поверил, что всё складывается как нельзя лучше, когда Мацумото заговорила.
— Дело плёвое, Кенпачи-сан! — ответила она, заговорщицки подмигнув и толкнув Зараки локтём в бок. — Но у меня два вопроса: для чего вам это и что мне за это будет?
— От любопытства кошка сдохла, — огрызнулся Зараки, внутренне понимая, что от объяснений ему никуда не деться.
Лейтенант Десятого отряда не без удивления приподняла брови, и в выражении её лица что-то неуловимо изменилось. От этой женщины запахло опасностью — хороший запах, предвещает неплохую драку. Если б только речь шла не о таком… деликатном деле.
— Говорят, — прошипела Мацумото, — что та кошка успела кое-кому рожу расцарапать.
Кенпачи стало ясно, что раскрытия секрета не миновать. Кошка, может, и сдохла, а любопытство осталось. Зараки Кенпачи не почитал себя знатоком женщин. Он их, считай, вообще не понимал. Но всему Обществу Душ была известна очень простая вещь: если хочешь, чтобы Мацумото что-то сделала — заинтересуй её.
— Мацумото… — обречённо начал Кенпачи. — Хочешь, я открою тебе большой секрет?
Когда Мацумото и Зараки, осторожно выглянув из-за угла, двинулись к казармам Одиннадцатого отряда, Кенпачи почувствовал на своей спине чей-то взгляд. Он обернулся и увидел Унохану. Женщина одарила его внимательным изучающим взглядом. Зараки ответил ей улыбкой. Насколько Зараки Кенпачи умел улыбаться.
Не очень хорошая была идея — вытаскивать Мацумото прямо сразу после этих их бабьих посиделок.
Но уже на следующий день Одиннадцатый отряд получил сокровенную посылку. Ячиру и те, кто не успел вовремя от неё убежать, преспокойно смотрели новую порцию мультфильмов, а большая часть отряда засела перед вторым экраном.
— Эта цаца начинает мне нравиться, — отметил Мадараме, когда белобрысая девчонка на экране начала беззастенчиво отдаваться вождю дикарей.
— Фу! — ответил Юмичика. — У неё отвратительный парик. А платье вообще не по фигуре шито.
— Это ещё что, — ответила Мацумото, неизвестно как оказавшаяся в комнате. — Ты не видал, что у неё там во втором сезоне с причёской будет! С платьем, впрочем, тоже. Так что крепись, Аясегава! Твоё тонкое чувство прекрасного подвергнется жестокой пытке! — Она панибратски хлопнула Юмичику по плечу и помахала ручкой: — Пока, ребята. У меня еще уйма дел!
Дел у лейтенанта Мацумото и в самом деле была уйма: надо было успеть стольких пригласить к себе на вечерний просмотр. Дело ведь вот в чём: помимо любопытства женщинам очень свойственно хвастовство. И всё Общество Душ знало: что известно Мацумото Рангику, скоро станет известно всем.
***
— Это кто тут фасолина? Кто тут суперультрамегамелкий?!
Капитан Хицугая внимательно следил за происходящим на экране. Вообще-то, если смотреть правде в глаза, проблема главного героя была ему хорошо знакома. Но Тоширо никогда бы не пришло в голову реагировать подобным образом. Светловолосый мальчишка по имени Эдвард был чрезвычайно импульсивен, а порою и вовсе не думал головой… Словом, он был абсолютно не похож на Хицугаю Тоширо. Но капитан Десятого отряда чувствовал какое-то странное родство с выдуманным героем. Что-то их объединяло, сближало, делало похожими друг на друга как две капли воды.
— Ну не рост же, — хмуро пробормотал Тоширо.
Мацумото, подсматривавшая за капитаном в щёлочку сёдзе, улыбнулась довольно и хищно. Её маленький капитанчик был увлечён столь сильно, что вряд ли заметил бы её отсутствие. А ей стоило поспешить: на очередном заседании Женской Ассоциации Шинигами уже вовсю шёл просмотр следующего сезона «Отчаянных домохозяек».
***
— Господин Маюри, показатели сатурации падают, вы уверены, что экспериментальный образец переживёт операцию?
Голос Нему вернул Маюри к реальности.
— Нему, идиотка! Будь добра, не говори вслух, ты понижаешь IQ всего Сейрейтея! Конечно, экспериментальный образец не переживёт эту операцию!
Маюри негодующе дернул головой. Надо всё же что-то сделать с нейронными связями этой тупоголовой девицы, работать с ней иногда становится просто невозможно. Да, после того, как он закончит эту операцию, первое, что он сделает — займётся очередной модификацией Нему. И только потом раздобудет следующую серию «Шерлока».
***
— Кийоне, а это обязательно? Давай посмотрим что-нибудь другое, мне очень страшно! Оно даже называется «История ужасов»!
— Да брось, Исане, это же всего лишь картинки! К тому же, там не так уж и страшно!
Исане нахмурилась.
— Это про лечебницу для душевнобольных, Кийоне. Я не думаю, что капитан Унохана одобрит то, что я смотрела такое…
Кийоне возвела очи горе.
— Но ведь капитана Уноханы здесь нет, правда ведь? — парировала она и нажала «плей». — Смотри-ка! И здесь есть боги смерти! Забавная у неё форма, правда?
Исане разлепила глаза, которые успела зажмурить от страха. Женщина, на которую указывала Кийоне, была одета в строгий чёрный костюм, а лицо её скрывала маленькая чёрная вуаль. Представить такую одежду на себе Исане не могла, а вот капитану Унохане… Что ж, капитану Унохане эта одежда определённо очень бы подошла. Особенно вуаль.
***
— Лейтенант Абарай, я не вижу на своём столе вашего отчёта о расходе отрядом провизии за последний квартал.
Ренджи скорчил гримасу.
— Эммм… Капитан, дело в том, что его там нет… — неуверенно начал он.
— Так где же он? — от взгляда главы клана Кучики повеяло холодом.
Ренджи понял, что беды не миновать.
— Понимаете ли, капитан, я просто не успел его сделать. Но я обещаю вам, что к концу следующей недели он будет готов! Честно-честно! Видите ли, у нас вроде как было собрание лейтенантов, и мы провели слишком много времени… — Ренджи задумался, как бы отмазаться, не скатившись в бессовестную ложь. — Мы потратили слишком много времени на обсуждение этих… научно-популярных… как их… пособий… Да, научно-популярных пособий для лейтенантского состава Готей-13!
Абарай и не надеялся, что обойдётся без наказания, но ему определённо хотелось верить в то, что оное наказание настигнет его не сегодня. Не сейчас. Ну, пожалуйста, не сейчас! Хисаги и Кира уже наверняка заждались, а если он опоздает ещё хоть немного, то они начнут без него.
— Чтобы через… — капитан задумался на пару секунд, — через сорок минут отчёт был у меня в кабинете. И ещё, Ренджи, тебе следует учесть. Если хотя бы один иероглиф в твоём отчёте покажется мне неряшливым, тебе придётся переписывать всё. Надеюсь, я ясно выразился.
Господин Бьякуя покинул комнату старшего офицерского состава. Ренджи уронил голову и прошипел:
— Кучики, бессердечная ж ты сука!
Если капитан и услышал, то виду не подал. Признаться честно, Бьякуя, хоть и шёл неспешно, в определённой степени торопился в свои покои. Дойдя до кабинета и проверив, насколько плотно прикрыта дверь, капитан Шестого отряда устроился поудобней и принялся искать место, на котором остановился. Милый его обледенелому сердцу французский мотивчик полился из динамика. До Элен Жирар ему не было никакого дела, но вот чем там закончилось у Николя и Жозе — вызывало неподдельный интерес.
Хотя, возможно, Рукия и не простит ему, что он начал смотреть новый сезон без неё.
***
В Одиннадцатом отряде царили мир и покой.
На тренировочном плацу бывало не больше двух-трёх человек за раз, спарринг между участниками был каким-то ленивым и даже неохотным. Они и пятиминутную разминку-то через силу делали, как будто их если даже и не подгоняли палкой, то уж, по крайней мере, приводили сюда насильно. Рядовые не менее неохотно несли службу у ворот, а уж о патрулировании даже и говорить было нечего. Офицеры вообще покидали казармы как можно реже и всё чаще отговаривались бумажной работой.
Офицеры Одиннадцатого отряда. И бумажная работа.
Унохана Рецу покачала головой. Всё, окружающее её здесь, было неправильно. Одиннадцатый отряд задумывался не таким и не для того.
И не ею, а кем-то, кого звали совсем иначе.
— Нравится? Вроде совсем по-вашенскому, совсем, как в Четвёртом, — раздалось за спиной.
Унохана повернулась и одарила собеседника улыбкой.
— Доброго дня, капитан Зараки.
Зараки тоже ответил улыбкой. Ну да, насколько он вообще умел улыбаться.
— Для чего пришла? Я, знаешь ли, занят. У нас в отряде… хм… довольно много бумажной работы.
Рецу фыркнула.
— В последнее время от ваших офицеров часто можно услышать подобное. Я подумала, — Унохана улыбнулась ещё шире, и из доброжелательной улыбка сделалась довольно… хищной, — быть может, Одиннадцатому отряду потребуется помощь моих людей? Четвёртый довольно часто занимается… бумажной работой.
Зараки расхохотался.
Эта женщина нравилась ему именно такой — опасной, способной ударить оттуда, откуда уж точно не ждёшь. Это вызывало уважение. Чего уж и говорить, настоящее сражение — на мечах, на палках, дубинах, или там на кулаках, в конце концов — хорошее дело. Но коли уж дошло до слов, то и словами можно ударить нехило. Унохана это умела. Зараки — только учился. Но держать удар и на словах тоже было приятно.
— Обойдёмся, — ответил он. — Только за этим пришла? — Он всегда её об этом спрашивал, подразумевая не столько вопрос, сколько предложение продолжить начатое давным-давно. Хотя, признаться честно, сегодня ему не хотелось продолжения той битвы. Мацумото, снова назначенная главой разведывательной миссии в Генсее, должна была принести чего-то новенького. — А то, если нет никаких других дел, я б вернулся… к этой… работе.
Она покачала головой.
— Мы боги смерти, Зараки. Одиннадцатый отряд — демоны среди нас. Что говорят люди богам смерти?
— Не сегодня, — ответил Кенпачи и засмеялся от души.
Унохана ухмыльнулась в ответ:
— Что ж, тогда и мне стоит ответить на ваш вопрос так же.
Она двинулась в сторону выхода с территории Одиннадцатого отряда, но уже у самых ворот обернулась и крикнула:
— Ах, да! Забыла сказать! План медосмотра в этом полугодии пересмотрен. Я жду ваших офицеров в Сого Кьюго Цуме Шо… скажем, завтра.
***
Унохана Рецу задумчиво повертела в руках кисть. Ведение рабочей документации было её прямой обязанностью, и, хотя многое можно было спихнуть на Исане или Иемуру, или на офицеров чином ещё младше, но были документы, заполнять которые обязан только капитан.
Относилось это, в первую очередь, к отчетам Главнокомандующему.
Открыв тушечницу, капитан Унохана сосредоточилась на письме. Иероглифы ладно лепились один к другому, создавая вязь слов. Слов, которые были бы не слишком приятны почти любому офицеру в Готей-13.
«Господин Главнокомандующий!
Как глава медико-снабженческой службы Готей-13 я серьёзно обеспокоена эпидемиологической обстановкой в отрядах нашей военной организации. В последнее время среди военнослужащих (в т.ч. среди командного состава) были замечены вспышки заболевания неустановленного генеза. Описание симптоматики, соображения касательно этиологии и прогноз прикладываю отдельным документом.
Запрашиваю разрешение на проведение эпидемиологического расследования.
В случае положительного ответа обязуюсь изложить результаты расследования (источник, пути и условия распространения, сведения о первичном очаге, контактных лицах, а также список необходимых профилактических и лечебных мероприятий) в течение скорейшего времени.
С уважением, глава медико-снабженческой службы,
Капитан четвёртого отряда,
Унохана Рецу»
Капитан четвёртого отряда,
Унохана Рецу»
Перечитав, Унохана осталась удовлетворённой. То, что надо.
Запечатав письмо, она откинулась в рабочем кресле и погрузилась в раздумья. Начинать определённо следовало с источника, но пока что происхождение этого… поветрия было не совсем ясно. Но вот о путях распространения она судить могла.
— Ханатаро, — обратилась она к дежурному, — будь добр, проводи ко мне лейтенанта Мацумото.
***
— Ну ты глянь, глянь, ну кто так делает, кто так делает-то?! — вопил Иккаку, глядя очередной нешедевр по боевым искусствам. — Да ты с какого конца за копьё-то берёшься, мудило?!
Зараки Кенпачи лениво глянул на экран. Не то чтобы смотреть было неинтересно, но со временем некоторые вещи начинали надоедать. Что толку пялиться на драку, какой бы хорошей она ни была, если в ней нельзя поучаствовать?
Кенпачи потянулся и зевнул.
Телевизоров в отряде стало пруд пруди, куда ни плюнь, хотя б в один да попадёшь. Большая часть их была «конфискована» из ведомства Маюри — Одиннадцатый отряд единодушно пришёл к выводу, что этого будет достаточно в качестве наказания за распускание языка. Поговаривали, что неплохо было б ему ещё и морду набить, но в связи с заполненным выше крыши досугом офицеры Одиннадцатого отряда отличились добродушием. Многие из них опасались опоздать на очередной просмотр.
Зараки ещё раз с тоской глянул на экран и предпочёл удалиться, пока Мадараме в деталях объяснял телевизору, где, в чём и насколько он неправ. Захватив с собой новый свёрток, свеженький, только вчера из мира живых протащенный хитрой Рангику, Кенпачи поднялся к себе. На ходу он читал описание:
«Обычный японский школьник, способный видеть духов, попадает в ужасную переделку: монстры преследуют его семью, и чтобы защитить их, нашему герою придётся помочь таинственной незнакомке, вмешавшись в войну загадочных духов, повелителей смерти…»
На задворках памяти шевельнулось что-то такое, что было очень похоже на прочитанное им только что. Попытки вспомнить, что именно, успехом не увенчались, и Зараки плюнул на это дело, решив, что если это что-то важное, то он обязательно вспомнит потом, а ежели нет — то и помнить нечего.
***
— Лейтенант Мацумото, учтите, я хочу, чтобы наш разговор оставался в тайне, — строго высказалась Рецу напоследок, позволив нескольким ноткам металла прокрасться в её голос. Лейтенант Мацумото кивнула и поспешила к выходу, но Унохана добавила: — Я надеюсь, вы понимаете, что когда я говорю «в тайне», я подразумеваю полную конфиденциальность?
Лейтенант Десятого кивнула ещё раз и вышла.
Что ж, контрабанда из Генсея? Это многое объясняло. Унохана с интересом осмотрела оставленный на её столе пакет. Мацумото призналась, что не обошлось без Урахары — что ж, без него редко обходилось, когда дело касалось мира живых. Не без сомнений капитан Четвёртого отряда взяла пакет и повертела его в руках.
Раздумывала она недолго. Чтобы бороться с болезнью, её необходимо знать в лицо.
***
Кенпачи сам не заметил, как заснул. А вот пробуждение, напротив, было таким тяжким, что не запечатлеться в памяти не могло. Вероятно, снилось ему хорошая битва — с чего б иначе тело болело так, будто он побывал в одной из самых кровавых переделок Руконгая? Стряхнуть с себя липкие путы сна удалось не сразу. Когда мир обрел четкость, Зараки обнаружил себя распластанным на полу перед экраном. Вероятно, проснулся он, потому что его кто-то звал — над ним склонилась фигура в белоснежном хаори. Лицо, нависшее над ним, было до боли знакомо. Знакомо и естественно, как дыхание, или, скажем, возбуждение в битве.
Ох, черт! Чем же там все закончилось у этого рыжего мальчишки?!
— Кто там победил? — спросил Кенпачи, потирая глаза и припоминая: кажется, остановился он как раз на том месте, где главный герой сражался с самым сильным в поколении тамошних богов смерти.
Унохана перевела многозначительный взгляд на экран телевизора.
— Вы оправдали мои догадки, капитан Зараки, — сказала она самым обыденным тоном из всех, на какие была способна. Она деловито ощупывала его диагностическими кидо. — Обнаружение первичного очага этого, с позволения сказать, помешательства, было весьма своевременно. С моей стороны будет логично начинать лечение именно с вас. Вам не помешает парочка... инъекций реальности, назовем это так. Ну а поскольку вы у нас особенный случай, то и лечение для вас будет... Особым.
Унохана потянулась к узлу пояса на его хакама и добавила с хищной улыбкой:
— Думаю, вы не будете спорить с тем, что вам нужен… Доктор?
***
«...Источник: обезврежен.
Пути распространения: заблокированы.
Первичный очаг: обработан.
Лечебные и профилактические мероприятия: в процессе.
С уважением, глава медико-снабженческой службы,
Капитан Четвёртого отряда,
Унохана Рецу»
Капитан Четвёртого отряда,
Унохана Рецу»
@темы: словоблудие, ОТПшное, бличевское
-
-
26.12.2013 в 23:15-
-
26.12.2013 в 23:16-
-
26.12.2013 в 23:18-
-
27.12.2013 в 03:30