Холод всегда мне был по душе
Вы знаете, я не особо-то сильно и меломан. Точнее, можно сказать, что я вообще не меломан (да-да-да, не ценитель, и ваще котобыдло), но сейчас суть не в этом.
Есть песни, которые вводят меня в состояние катарсиса - торкает так, что сидишь с широко открытыми глазами и думаешь исключительно о красоте. Наверное, мне с моим стремлением к рациональности в последнее время не хватало именно этого - чистейшей красоты во всех её проявлениях.
Я знаю, о чём эта песня, и я вижу это своими собственными глазами - у меня в голове застыла картинка с разрушенными городами и потрескавшейся фреской. Картинка полной тишины, знаете, как в "Лангольерах" - у меня засела мысль, озвученная Дайной, что прекрасны даже мёртвые вещи, если вообще можешь видеть.
Я просто хочу сказать, что это прекрасно - уходящее наше вчера, которое изо всех сил старается не обрушиться под своим собственным грузом. И меня завораживают эта хрупкость и эта сила, которые заключены в этом треке, который меня сейчас рвёт на куски, и в каждом осколке меня остаётся дикая смесь восторга, эйфории, подъёма и свободы, замешанных на боли и крике сквозь зубы.
Есть песни, которые вводят меня в состояние катарсиса - торкает так, что сидишь с широко открытыми глазами и думаешь исключительно о красоте. Наверное, мне с моим стремлением к рациональности в последнее время не хватало именно этого - чистейшей красоты во всех её проявлениях.
Я знаю, о чём эта песня, и я вижу это своими собственными глазами - у меня в голове застыла картинка с разрушенными городами и потрескавшейся фреской. Картинка полной тишины, знаете, как в "Лангольерах" - у меня засела мысль, озвученная Дайной, что прекрасны даже мёртвые вещи, если вообще можешь видеть.
Я просто хочу сказать, что это прекрасно - уходящее наше вчера, которое изо всех сил старается не обрушиться под своим собственным грузом. И меня завораживают эта хрупкость и эта сила, которые заключены в этом треке, который меня сейчас рвёт на куски, и в каждом осколке меня остаётся дикая смесь восторга, эйфории, подъёма и свободы, замешанных на боли и крике сквозь зубы.