И я внесу свою скромную лепту...Верба-сан, тебе сегодня уже восемнадцать.
Красивая дата.
Знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы в твоей жизни всё было хорошо. И чтобы задумки сбывались, и чтобы все, кто тебе дорог, всегда были рядом.
Поздравляю тебя, замечательный человечек.
И - маленький подарок от меня. Надеюсь, он придётся тебе по душе.
Скромный драббл для ВербыУ неё глаза - речная вода. Всё отражается в них текуче и дрожаще, всё беспокойно переливается в их тёмной глубине; и, как речная вода, они всегда чисты. Если какая-то тайная печаль или полудикая страсть и сможет замутить их чистоту, то лишь на мгновение - всё течёт, всё проходит, и вот её глаза снова одинаково ласково улыбаются всем.
Мягкий взмах ресниц, густая тень зрачков - тихий, тихий омут... И никто ещё не смог донырнуть до дна.
Рецу мудра, как вода. В её медлительной плавности чувствуется скрытая сила.
У него душа - чёрное пламя. Всё выжжено дотла, всё уничтожено в этой пустыне.
Лишь под толстым слоем седого пепла едва пульсируют ростки живого чувства. Но тс-с, это секрет, о котором не далжен знать никто. Огонь, как и вода, хранит свои тайны.
Он не выбирал - пламя ненависти опалило его, обожгло, вошло в плоть и кровь, оставило свою уродливую печать на внутренней стенке сердца. И порой кажется, что всё его существо теперь состоит из одного только этого огня, способного лишь испепелять - не согревать.
Зараки дик, как огонь. И чёрные пряди волос трепещут на ветру языками угольно-ядовитого пламени.
Старая, как мир, схема всё ещё работает без перебоев. Углы всё ещё идеально совпадают с углублениями, и самая банальная формула, которую только можно вообразить, работает безотказно. Примерно так волна набегает на берег, не видя Луны, но точно зная, где она находится и почему её, волну, так тянет эта Луна.
Они - симметричны. Там, где у него право, у неё - лево. И они снова и снова совпадают - изгиб в изгиб.
Ладонь в ладонь.
Глаза в глаза.
Губы в губы.
Вдох во вдох.
Идеально.
И всего лишь на мгновение помутнеют чистые воды, когда со дна их взметнётся горячий поток страсти.
Это - не слабость. Это - новая, неведомая прежде сила.
Пока Рецу верит, что нет ничего, что не подвластно его пламени - она и сама неуязвима.
А он давно разучился верить во что-либо, кроме безжалостной силы меча.
Но когда её прохладная ладонь касается потайных уголков его измученной, полумёртвой души, Зараки кажется, что ростки шевелятся под слоем пепла.
И он почти готов признать, что нет ничего, чего не сможет исцелить её тайная сила.