И сюда.

[Mugetsu-no-himemia]

Читать по глазам
Автор:  Седая Верба
Фэндом: FMA
Пейринг: Рой/Лиза
Рейтинг: G
Жанр: angst
Disclaimer: (с) Хирому Аракава
Размер: 1433 сл
Предупреждение: OOC
Спасибо:
няшу [...Soulless...] - за заявку
Аракаве - за чудесный мир
Леончу - за отличнейшее пари (я искренне надеюсь, что биг систер всё-таки тоже его исполнит - видит Бог, я ждал до последнего!)

На перроне туманно, что странно в это время года для Востока...

На перроне туманно, что странно в это время года для Востока, и пустынно, чем никого сейчас не удивишь. Время уматывать от безотчётного страха, бежать куда глаза глядят - лишь бы подальше! – прошло. У всех повышенная занятость – из всех концов страны запасные части переброшены в область столицы. Некогда сверкающий Централ ныне в руинах. Брэда усмехается: «Запасные части? Стройбат!», остальным не до смеха. Остальные предчувствуют, что скоро так же будут называть их – главстройбат Восточного округа.
На перроне тихо, что вовсе неудивительно – все ушли на фронт бытовых работ площадью в целую страну. Целую страну, которую только что – буквально с месяц назад – едва-едва спасли от полного уничтожения. Кто бы мог подумать, что Аместрис придётся избавлять не от нападения извне, а от опасности внутри? Никто не знал – и самое смешное, что до сих пор почти никто не знает – масштаба случившейся катастрофы. Ну, само собой, кроме тех, кто поставил себе целью не допустить второго Ишвара, и вляпался в эту историю.
На перроне почти одиноко, но они здесь вдвоём, в штатском, неузнанные даже проводницей, которая весь путь до Ист-сити только и делала, что болтала по служебной линии о том, как внезапно исчезли из Централа молодой генерал Мустанг со своим адъютантом.
На перроне туманно, пустынно, тихо и почти одиноко. И именно это тонкое равновесие ощущений разрушать не хочется ни единым звуком, ни малейшим движением - из опасений быть застигнутыми за чем-то постыдным. Они ведь почти что беглецы – сбежавшие от почестей к месту службы герои.
Таких героев через сотню лет будут называть убийцами – и поделом.
Генерал оглядывается через правое плечо – майор (как же сложно не сказать по привычке «Лейтенант!»), как и прежде, рядом, с глазами полными решимости, и вопрос: «Ты со мной?» по-прежнему можно считать излишним.
Они научились понимать друг друга с полувзгляда. У них были изощрённые учителя, не оставившие им ничего более.

Полковник Мустанг замечает старшего лейтенанта Хоукай в противоположном конце коридора и прибавляет шагу, но светловолосая головка скрывается за углом, а потом и за тяжёлой дверью личного архива фюрера. Напоследок полковник успевает перехватить взгляд, в котором читается только страх. Лиза задерживается на пороге хранилища менее, чем на миг, но этого достаточно. «Мне страшно!» - говорят её глаза. Рой почти слышит этот вопль, и уже готов, наплевав на всякую конспирацию, броситься к ней, лишь бы вытащить её из этой беспроглядной темноты одиночества и страха. Старший лейтенант Хоукай успевает захлопнуть тяжёлую дверь архива прежде, чем это случится.
«Мне страшно, что они обо всём догадаются – и поэтому не приближайся ко мне», - думает Хоукай, крепко сжимая дверную ручку, и с трудом восстанавливает дыхание, как после долгого забега. Оглядываясь на свою тень, лейтенант с трудом заставляет себя двигаться дальше.

Автомобиль для господина генерала с адъютантом был выписан ещё на предыдущей станции телеграфом, но то ли служащие Восточного штаба расслабились без коменданта, то ли телеграфные пути ещё не наладили – машины не было.
Майор Хоукай устало (от постоянной тряски в поезде начали ныть свежие раны) опускается на скамью в зале ожидания. В её глазах читается спокойное и уже почти привычное: «Надо ждать».
Мимоходом Мустанг думает – хорошо, что они задерживаются. Ему эта маленькая передышка необходима, словно воздух – потому что за непродолжительным пребыванием в Ист-сити уже назначена поездка в знойные пустыни Ишвара.
Рой не хочет признаваться никому – даже самому себе – предстоящая поездка в Ишвар вызывает в нём мысли о бессилии и бесполезности. Он никогда ничего не строил, кроме заговоров и переворотов. Он умеет профессионально убивать, но его никогда не учили воссоздавать.
Глядя на сидящую рядом Хоукай, чей взгляд, как и прежде, полон бесповоротной жажды действия, новоиспечённый генерал приходит к простому решению: «Надо ждать». Пока что – только машины. Потом – и чего-то большего. Ничто никогда не приходит сразу. Всякое умение надо в себе воспитать, взрастить, выстрадать. Они оба уже научились ждать – научатся и чему-то большему.

Их встреча происходит на докладе у фюрера. Они находятся в разных концах конференц-зала: она – за спиной Его Превосходительства, вышколенно подаёт одну папку за другой, он – на своём месте за столом для заседаний, покорно ждёт своей очереди для доклада. Они общаются друг с другом молча, обмениваясь, словно фразами, тяжёлыми долгими взглядами. Только сейчас, видя Хоукай за спиной фюрера, чья внушительная фигура того гляди и вырастет в каменную стену между ними, Мустанг понимает, насколько ничтожны его силы. Он впервые говорит себе это сам: ты бесполезен. На улице нет дождя, воздух в Централе этой зимой даже не особо влажен, но всё, что умеет Рой Мустанг, совершенно бесполезно.
Хоукай отвечает ему взглядом, в котором страх до сих пор мешается с точно таким же, как и у него, бессилием. «Надо ждать!» - говорит этот продолжительный тугой взгляд, а краешки губ у старшего лейтенанта Хоукай – у бесконечно родной женщины, которую зовут Лиза, а не «лейтенант Хоукай» – чуть подрагивают и на миг поднимаются вверх. Мустанг отвечает такой же мимолётной улыбкой – чтобы хоть как-то поддержать и себя, и её.
Ничто не укрывается от Идеального Ока. По завершении совещания фюрер делает несколько распоряжений. На следующий день ведомство полковника Мустанга перебрасывают в другое крыло Центрального штаба, а старшего лейтенанта Хоукай переводят на кабинетную работу. Возможность как будто бы случайно встретиться в коридорах штаба приравнивается к нулю.
Оглядывая свои новые рабочие места, и Мустанг, и Хоукай думают об одном и том же: «Ничто не укрывается от Идеального Ока, но оно не способно заметить самого главного». С тех пор каждый день для них обоих начинается с отсчёта: «Надо ждать…»

В ожидании время тянется медленно. Кажется, Рой успевает вспомнить всё, что было в его жизни – с того дня, как тётка привела его к учителю Хоукаю и ровно до этой самой минуты ожидания штабного автомобиля.
События последнего года свели бы с ума кого угодно. Смерть Маэса, заговор, тайная война, день затмения. Тот День.
Рой вспоминает глаза идущих за ним. Вот Фьюри – уже не тот наивный мальчик, а солдат, которому довелось увидеть, что такое смерть. Вот Брэда – хмурый, с подозрением оглядывающийся по сторонам. Всё ждёт подвоха. Спокойной кажется одна Лиза – чёрт знает, чего ей стоит это сосредоточенное спокойствие.
Рой вспоминает свой приказ – выжить. Тогда не было времени на сомнения, и он сам почти верил в то, что они смогут его исполнить. Как верил и в то, что прошло время страха и бессилия. Но должна же была быть надежда?
«Надо ждать…»
- Подъезжают, - говорит Лиза, поднимаясь.
У генерала Мустанга больше нет времени на размышления – надо действовать.

Время на размышление заканчивается в тот миг, когда клинок скользит по её горлу. Он запоминает этот момент с той детальностью, которая, верь он в Бога, заставила бы его стать мучеником. Он видит, как лезвие вспарывает на шее Лизы тонкую белую кожу, под которой пульсируют голубоватые прожилки сосудов, но не успевает даже дёрнуться. В следующий миг уже брызжет кровь, и до его сознания доходит сухая правда: он благословил её на пролитие крови, но даже не подумал о том, что могут пролить её собственную кровь. Ту самую, которая сейчас густыми каплями оседает на полу.
- Лейтенант! – кричит он, потакая давней привычке притворства, давнему завету не называть её имени на людях. – Лейтенант! Отвечай, старший лейтенант! Ты слышишь, не оставляй меня!
- Итак, ты уже принял решение, Мустанг? – золотой зуб сияет в оскале Доктора.
Лиза бледной рукой пытается зажать рану. Они оба были на войне, они знают – это не панацея, при такой ране не сработает… В доказательство этого кровь продолжает струиться из зияющего разреза на горле, а брызги на полу сливаются в одну большую лужу.
Он с той же детальностью, достойной наибольшего из душевных извращений, запоминает каждый миг: как Доктор подталкивает его к выбору, как обещает спасти ей жизнь, как играет жизнью Лизы, кинутой к его ногам.
«Времени нет, времени нет, времени нет!», - стучит кровь в висках у Мустанга.
Но он снова бесполезен.
Никчёмен.
Ничтожен.
Тревожную тишину прерывает голос Лизы:
- Полковник. Не смейте преобразовывать человека.
Её взгляд серьёзен и сосредоточен. Но помимо этого в её глазах – нет, уже не страх, не бессилие. Только несгибаемая воля к жизни и стремление победить. Веки на секунду прикрываются, а после… После она смотрит вверх.
У них действительно нет времени на сомнения и размышления – надо действовать. Вместе, слаженно и без малейшего промедления.
И какое же счастье, что он научился читать по её глазам.

Садясь на переднее пассажирское, генерал Рой Мустанг случайно ловит взгляд майора Хоукай в зеркале заднего вида и едва ли ни с удивлением обнаруживает полное душевное спокойствие. Мысли его уже повернули в деловое русло – он смотрит вперёд, а не назад. Он думает, с какой части Ишвара лучше начать восстановление. О том, что нет лучшей кандидатуры для главы инженерного отдела, чем Брэда. Что не пройдёт и месяца – Фьюри сможет придумать что-нибудь с коммуникациями, и со связью не возникнет ни малейшей проблемы.
И о том, что впереди у них – он ведь никогда не бывает один, и едва уловимое краем глаза сияние занимающегося восхода на светлых волосах тому самое верное доказательство - ещё сотни минут страха, бессилия, а самое главное – надежды.